Известная заповедь Спасителя «отдайте Богу - Богово, а Кесарю - кесарево», не применима для сегодняшней политической жизни общества. Церковь, главной задачей которой во все времена было «спасение души», не только не отдаляется от института власти, но в ХХI веке стала играть все более значительную роль в мировом политическом процессе. Именно поэтому, выступая перед дипкорпусом в Париже 18 января 2008 года, президент Франции Н. Саркози, заявил, что, по его мнению, в числе наиболее значимых вызовов, которые повлияют на мировое развитие в ХХI веке, - экологический и религиозный.

Эти высказывания обращают наше внимание на происходящий в мире религиозный ренессанс. Наблюдается очевидная тенденция: чем дальше глобализируются торговля, финансы и технология, тем выше становится стремление наций к самоутверждению неэкономического характера. Особенно наглядно это проявляется в Западной Европе, где в связи с усилением мусульманского компонента налицо не только конфликт культур, но и стремление к национальному обособлению.

Кроме того, имеются основания говорить о том, что религия становится весомой частью разворачивающегося противостояния по линии ценностных ориентиров и моделей развития. Зазвучали голоса о необходимости должного учета в политике нравственных ценностей человечества, которые являются общими у всех основных мировых религий. «Альянс цивилизаций» вряд ли способен полностью заполнить образовавшуюся нишу в новом мировом порядке, учитывая изначально заложенную в него однобокую ориентацию. По этой причине в 2007 году на 62-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН Россия предложила подумать о создании под эгидой ООН консультативного совета религий - для обмена мнениями между представителями основных мировых конфессий.

На Западе Церковь стремится к отдалению от политического процесса.

Автору представляется, что религиозный фактор в настоящее время должен рассматриваться как проявление теократических тенденций в политическом процессе (особенно в условиях масштабного социального конфликта), в рамках которого религия выступает как оружие различных политических сил. Детальное рассмотрение этого вопроса должно являться предметом научного поиска, так как универсальность и усиливающееся проникновение религиозного фактора во все сферы, как международной жизни, так и отдельного государства, свидетельствуют о том, что его роль в мировой и локальной политике будет возрастать.

Такая уверенность автора не случайна, она основана на анализе одного из актуальнейших вызовов современности - идеологическом противостоянии между двумя самыми крупными мировыми конфессиями - христианством и исламом. К сожалению, это противостояние не только смысл теории Самюэля Хантингтона о «столкновении цивилизаций», но и реальность далеко не бесконфликтного конфессионального взаимодействия во многих странах мира. Хантингтон безусловно остроумно обрисовал одну из проблем человечества начала нового тысячелетия: «Человек может быть полу-французом и полу-арабом, и даже гражданином обеих этих стран. Куда сложнее быть полу-католиком и полу-мусульманином». В этом предложении и заключен смысл самой актуальной проблемы глобального мира - ответ на вопрос «Кто ты?»

Сегодня идентификация различных этносов и граждан стран, кардинально отличающихся друг от друга формами управления, зачастую стало возможно лишь по религиозному признаку. Но события последних десятилетий показывают, что выделение этого признака становится началом и стимулом конфликта, как в обществе, так и в государстве.

Несмотря на различные сферы влияния, религия и политика с самого раннего этапа развития человеческой цивилизации шли «рука об руку». Еще в древности наличие в обществе жрецов и шаманов обеспечивало известное равновесие власти, а в дальнейшем абсолютная власть представлялась не иначе, как светский и религиозный союз.

Со второй половины ХХ века в мировой политике начала складываться парадоксальная ситуация, когда большинство западных, христианских государств перешли к светскому управлению, сводя влияние религии исключительно к духовной сфере, а исламские страны, напротив, усилили религиозный компонент в своих политических режимах. Произошло это на фоне разворачивающейся глобализации, которая, с одной стороны предполагала полное исключение религии из политического процесса, а с другой стороны породила «новых верующих» в лице своих противников.

Фундаментом нового глобального мира, в котором мы продолжаем жить и в ХХI веке, стали процессы секуляризации, или выход из-под церковного влияния всех общественных сфер, включая общественное и индивидуальное сознание человека, что означало закрепление преимущества светских ценностей над религиозными.

Этот процесс начался в Европе после Второй мировой войны, в результате установления послевоенной гегемонии США, стремившихся к утверждению своего культурного влияния, основанного на ключевой идее обеспечения непрерывного экономического роста и создания общества массового потребления. Формирование такого общества могла гарантировать только потребительская светская мораль, не отягощенная ограничительными религиозными принципами и нормами, а также американская модель религиозного плюрализма, признающего абсолютно равные права за всеми религиозными сообществами и церквями.

Однако эта модель была чужда европейской традиции, признававшей в той или иной форме особое или монопольное положение традиционной религии. Поэтому вместо принципа равноправия всех религий в качестве базового принципа светскости стали рассматривать свободу совести, то есть право на свободу религиозного и безрелигиозного воззрения.

Характеризуя конфессиональную ситуацию современного европейского общества, исследователи выделяют четыре основополагающих признака: «во-первых, конфессиональный нейтралитет государства и власти, что предполагает государственную автономию в отношении всех религиозных властей и автономию религий относительно государства; во-вторых, признание религиозной свободы и свободы безрелигиозности (отказа от религии); в-третьих, признание автономии индивидуального сознания, то есть личной свободы каждого по отношению ко всем религиозным и философским властям; в-четвертых, критическое осмысление всех областей человеческого духа (религии, политики, науки и пр.), предполагающее свободные дискуссии и столкновение мнений. Другими словами суть и смысл гражданских прав человека в Европе оказались выше, чем религиозные или духовные воззрения отдельной личности. Это не могло не привести к утрате религиозной, подчеркнем, христианской составляющей общественного развития. Сегодня христианство определяется лишь как «религия политкорректности» в Европейских странах, что на практике означает ее полное исключение из политического и общественного процесса, и, как отмечают многие независимые исследователи, «утрату равноправия в межрелигиозных отношениях». «За христианством, - пишет философ В. Шохин, - не стоит ни одно европейской государство, которое строило бы свою политику на защите его приоритетов, а против него очень действенно работают и принимаемые им же «европейские ценности» (в первую очередь идеология прав человека, которая опять-таки исходит из того, что наиболее полноценными «человеками» являются «меньшинства») и сами пустующие христианские храмы, которые нередко за бесценок распродаются на торгах как объекты городской недвижимости, чтобы опять-таки порою быть потом приватизированными нехристианскими общинами». При этом исследователями признается, что Христианская Церковь «еще не до такой степени исчерпала свои ресурсы влияния на населения, чтобы окончательно сдать все свои позиции и отказаться от любых признаков равноправия в межрелигиозных отношениях».

Одновременно с этими процессами, активизировались усилия идеологов ислама по созданию имиджа силы и влияния мусульманского мира, в том числе и в немусульманских странах. Начался так называемый процесс «возрождения Ислама», основанный на отрицании несправедливого мирового порядка, и на утверждении исламских ценностей как наиболее перспективных в построении нового общества, где этническая идентичность вытесняется религиозной и нового теократического государства, противопоставленного светскому.

Процесс этот протекал так бурно, что позволил сформироваться вполне научным концепциям о мусульманской Европе, где через 20-25 лет установится власть, которая присущая исламским государствам. Что позволило мусульманам, которых до конца 1940-х годов ХХ века практически не было в Западной Европе (больше всего мусульман насчитывалось лишь во Франции - 120 тыс. в середине 1920-х гг.), заставить говорить о себе как об одной из актуальнейших европейских проблем?

Первая массовая миграция мусульман в европейские страны была связана с войной в Алжире (1954-1962 гг.). После признания Францией независимости этого североафриканского государства, сотни тысяч местных мусульман воспользовались появившейся возможностью переехать в свою бывшую метрополию. В результате миграции из развивающихся стран приняли массовый характер, и сегодня во Франции находится самая крупная мусульманская община, насчитывающая от 5 до 7 миллионов мусульман, что составляет 10% от общего числа населения. Кроме Франции значительные мусульманские общины насчитываются в Германии (3,4 миллиона), Великобритании (более 2 миллиона) и Италии (1 миллион). Приближается к миллиону мусульманская община Голландии, где в 1997 г. в Роттердаме было открыто первое медресе. Менее значительные мусульманские общины разбросаны по всем без исключения западноевропейским странам, включая Финляндию и Ирландию.

Для приверженцев либерализма эти концепции представляются логическим развитием демократии, где права меньшинств гарантированы и защищены государством. При этом не делается никакой разницы между «старым» и «новым» населением: их права на самобытное существование защищаются демократическим государством в равной мере.

Однако складывающаяся политическая обстановка приобретает новые черты. С 1990-х годов ХХ века в европейской общественной жизни появилось даже понятие «евроислам», введенное в политический словарь духовным лидером европейских мусульман Тариком Рамаданом. Основной тезис Тарика Рамадана заключается в том, что рожденные в Европе мусульмане должны получать европейское образование и активно участвовать в европейской общественно-политической жизни, чтобы содействовать распространению Ислама.

Росту численности европейских мусульман способствует несколько факторов, самый значимый из которых - поощряемая государственными социальными программами высокая рождаемость. В мусульманских семьях среднее количество детей, как правило, не ниже четырех. Многодетность мусульманских семей контрастирует с малодетностью и кризисом традиционных семейных ценностей у коренных европейцев. Важнейшим демократическим завоеванием современной западной цивилизации провозглашена свобода сексуальных отношений, причем в ряде стран (Голландия, Бельгия, Канада, Испания и Швейцария) были законодательно разрешены однополые браки.

Наряду с ростом численности сексуальных меньшинств сокращению коренного (атеистического или номинально-христианского) населения Западной Европы способствует сознательный отказ от рождения детей, так как многие европейцы считают, что дети станут для них помехой в карьере или попросту помешают вести привычную и комфортную жизнь. Семьи, которые имеют одного ребенка, редко решаются на рождение второго. Для простого воспроизводства населения средний уровень рождаемости должен составлять 2,1 ребенка. Но женщины в Западной Европе в среднем рожают только 1,4 ребенка. И в условиях прогрессирующего сокращения коренного населения Европы мусульмане с успехом заполняют собой образовавшийся демографический вакуум.

Одновременно мусульманскими мигрантами осуществляется перенос образа жизни, традиций, обычаев и даже практики устройства общественной жизни, за которыми идут и политические претензии, что нередко вступает в серьезные противоречия со сложившейся культурой народов, с которыми они намерены организовать свою жизнь. Это складывающееся противоречие питает как националистические настроения населения стран Европы, в том числе и в России, так и порождает сопротивление среди мусульман. При этом, по данным социологов, европейские мусульмане не проявляют терпимости к своим согражданам именно в тех странах, которые отличаются наибольшей терпимостью и толерантностью, например, в Великобритании.

Так, «жестокими и враждебно настроенными мусульман считает лишь треть британцев, тогда как в Испании такого мнения придерживаются около 60% коренных жителей, в Германии - 52%, во Франции - 41%. При этом именно в Великобритании отмечается наиболее негативное на Западе отношение местных мусульман к европейским ценностям. Большинство представителей британской уммы считают людей западного мира эгоистичными, заносчивыми, жадными и аморальными и менее других верят в возможность своего существования в западном обществе с сохранением при этом традиционного жизненного уклада и приверженности консервативным ценностям.

В начале третьего тысячелетия европейские мусульмане превратились в активную политическую силу. Весной и летом 2001 г. массовые акции были проведены британскими мусульманами в фабричных городах средней Англии. В 2002 г. во время парламентских выборов во Франции массовые демонстрации французских мусульман в значительной мере парализовали активность правоэкстремистского Национального фронта. Европейские мусульмане во многом способствовали выработке Европой самостоятельной позиции по вопросу войны в Ираке в 2003 г. Зимой 2003-2004 гг. были проведены широкомасштабные акции европейских мусульман, которые были направлены против запрета французским министерством образования ношения хиджаба в школах. В европейских городах постоянно проходят массовые марши в поддержку народа Палестины, против политики США и Израиля. Некоторые исламские деятели выступили даже с требованием автономии для европейских мусульман. Так, директор Мусульманского института К. Сиддики (один из лидеров исламских радикалов в Великобритании) в своем «Мусульманском манифесте» потребовал дать британским мусульманам статус «автономного сообщества».

Европа стала ареной деятельности исламских террористов, организовавших взрывы в Мадриде и Лондоне, а также убийство голландского режиссера Тео Ван Гога в Амстердаме. При этом терроризм порождается не только внутренними причинами, но и теми процессами, которые происходят внутри мусульманских общин Европы. Многие участники террористической атаки на США 11 сентября 2001 г., были мусульманами из европейских стран, где формировалось их мировоззрение, отрицающее либеральные и демократические ценности. Большинство совершивших теракты 11 марта 2004 г. в Мадриде также составляли молодые мусульмане, принадлежащие ко второму или третьему поколению иммигрантов. Они не были связаны с зарубежными террористическими организациями, хотя и заявляли о том, что являются последователями «Аль-Каиды». В состав группы входили жители Мадрида и полноправные граждане Испании (большей частью марокканского происхождения), которые прониклись радикальными идеями под влиянием информации, которую они черпали в Интернете на исламских сайтах. Та же картина наблюдалась в Великобритании, где лондонские теракты 7 июля 2005 г. также были осуществлены молодыми мусульманами - полноценными британскими гражданами.

На наших глазах Ислам превратился в важнейший фактор европейской общественной жизни и без учета этого фактора невозможен сколько-нибудь серьезный прогноз будущего развития Европы, да и всего современного мира. Мы видим, что значительная часть мусульман Европы не интегрировалась в европейскую действительность и сознательно отказывается принимать западноевропейский образ жизни, мораль и ценности. Все большее число мусульман предпочитают жить в рамках собственной общины, исключительно по своим законам и даже не говорить на языках стран своего проживания.

Отказываясь от европейской идентичности, они делают выбор в пользу «чистого» ислама в его аравийской разновидности и ощущают себя в первую очередь частью всемирной мусульманской общины. Именно этим поведение мусульман коренным образом отличается от поведения других меньшинств (китайских, индийских, восточноевропейских и т.п.), которые, сохраняя свои культурные традиции и своеобразие, все же стремятся адаптироваться и интегрироваться в то общество, где они ныне проживают.

Вместе с тем, в условиях построенного на либеральных ценностях европейского общества выработка какой-то особой политики по отношению к мусульманам, само их выделение из числа других меньшинств представляется совершенно недопустимым нарушением демократии. Настойчивое стремление не замечать специфику мусульманских проблем приводило к тому, что такие экстремисты, как египтянин Абу Хамза, без проблем получали британское гражданство и в течение многих лет спокойно жили в Великобритании, занимаясь террористической деятельностью. Но для европейского либерализма было бы немыслимым принятие законодательных актов, аналогичных, к примеру, принятому в сентябре 2006 года австралийскому указу об арабо-мусульманских иммигрантах, от которых «правительство ощущает угрозу терактов». В этом указе говорится, что «мусульманам, желающим жить в Австралии по законам шариата, придется покинуть эту страну». В Европе же высказывания о том, что ислам является угрозой для общества, влекут за собой обвинения в расизме и судебное преследование.

Таким образом, несмотря на очевидный геополитический подтекст проблемы распространения ислама в Европе, политический взгляд на роль внутреннего ислама европейской элитой не одобряется. Честно и беспристрастно оценить деятельность исламских организаций и роль исламских государств в их развитии пытаются лишь независимые исследователи как в европейские, так и российские. Но последние часто навлекают на себя обвинения со стороны европейских интеллектуалов в «политической некорректности», а со стороны мусульман - в «исламофобии» (этот термин, кстати, тоже «изобретение» Тарика Рамадана).

Но, по мнению французского исследователя К. Монике, политическая корректность в отношении ислама приобрела чрезмерный характер. «На Западе позволено критиковать все - христианство, оккультную власть масонства, профсоюзы, капитализм, «можно смеяться над папой, над матерью Терезой, над далай-ламой, но никогда - над исламом, поскольку тут же будешь обвинен в расизме».

Одновременно большинство европейских экспертов и политиков не разделяют мнения о том, что, если допустить исламистов к власти, они «врастут» в демократический процесс, либо дискредитируют себя и уйдут с политической сцены. В действительности же все тяготеющие к теократии режимы, даже если они приходят к власти путем выборов (как, например, в Турции или Палестине), не хотят быть смещенными в результате волеизявления. А в том, что их власть становится тоталитарной, сомнений не возникает.

Таким образом, отсутствие положения, закрепляющего равенство всех религий или равное отношение ко всем религиям, дает возможность европейским государствам сохранять и самостоятельно определять права традиционных религий.

Таким образом, анализ взаимоотношений современного мира и религии позволяет утверждать, что их состояние и формирующиеся тенденции представляют серьезную проблему, которая не только не отступает, но и увеличивается.

Что касается роли европейского религиозного фактора, то анализ утверждения мусульман в Европе приводит к выводу, что ее правящие круги недооценивают или игнорируют как цивилизационный исламский потенциал, так и возможности геополитического проекта исламского единства. Безусловно, ислам, как и любая другая религия, сам по себе не несет угрозы миру и обществу. Угроза возникает лишь тогда, когда ислам перестает быть религией и начинает использоваться в качестве политической идеологии, которая предназначена для захвата власти в отдельных странах, регионах или в планетарном масштабе по имя создания будущего Всемирного халифата.

Будущие перспективы Европы в первую очередь будут зависеть от того, сумеют ли европейские государства выработать адекватную политику по отношению к растущим и все менее интегрированным в общество мусульманским общинам. Такая политика должна не только гарантировать все права, сохранение религиозного и культурного своеобразия европейских мусульман, но и гармонизировать их отношения с обществом, обеспечить интеграцию мусульман в современную европейскую цивилизацию.

В этой связи представляется наиболее продуктивным подход, высказанный директором Международного института исламской мысли при ЮНЕСКО Мохаммедом Местири, который отметил, что «в нынешней Европе у мусульман чувство гражданина должно превалировать над религиозной идентификацией, а только толерантности недостаточно. Нужно реальное уважение прав, свобод и взглядов других людей».

Отношения Церкви и общества в разные эпохи в различных странах имеют свои особенности. Здесь нет общих схем и универсальных рецептов. И даже сегодня, во времена глобализации, сохраняются региональные и национальные отличия.

Для современной России можно выделить несколько моментов, оказывающих влияние на развитие церковно-общественного диалога. Первый из них – переходное состояние современного российского общества. Будучи участниками событий, мы, думается, еще до конца не осознали масштабы произошедших за последние 15–20 лет изменений. И этот процесс продолжается, хотя, конечно, контуры нового устройства уже обозначены и во многом сформированы.

Православие на протяжении столетий было духовным стержнем России, пронизывающим все сферы жизни общества и государства. Придя к власти в 1917 году, большевики попытались уничтожить Церковь, построить атеистическое общество. Несмотря на огромные усилия государственного атеизма – от пропаганды до массовых расстрелов, Церковь в России сохранилась, однако общество в большой степени оказалось расцерковленным. Сложилась ситуация, когда верующий человек вынужден был скрывать свою веру.

И потому, когда в 1990 году закон закрепил свободу вероисповедания, мы столкнулись с тем, что институты государства и общества оказались к этому не готовы. Да, концептуально, на уровне правовых актов и политических заявлений, от советской модели религиозного гетто отказались. Однако на практике осталось множество вопросов, требующих своего разрешения.

Рассмотрим, например, правовую сферу. В период трансформации общества Церковь вступила, не имея практически никаких юридических гарантий существования и деятельности. Прошло двадцать лет, принято два закона, регулирующих церковно-общественные и церковно-государственные отношения, и множество других актов, затрагивающих эту область.

Однако до сих пор приходится сталкиваться с неправовым подходом в различных ситуациях. Особенно это заметно, когда дело касается возвращения церквей и монастырей. Постоянно возникают предложения о создании госоргана в сфере религии. Последнее по времени предложение такого рода высказал 26 января 2007 года сенатор Слуцкер.

В связи с этим возникает вопрос, стремимся ли мы к построению правового государства и гражданского общества или планируем возродить советские схемы, когда государство пыталось управлять всем на свете. К чему это привело, всем известно. Поэтому скажем определенно: нельзя пытаться подменить партнерство и диалог восстановлением Совета по делам религий. Это контрпродуктивно.

Другой пример. На религиозные организации распространили в прошлом году действие нового закона о некоммерческих организациях. Включая подробную отчетность, например, о том, сколько собраний было проведено и сколько членов организации в них приняло участие. Конечно, в определенной мере церковные структуры можно назвать институтами гражданского общества. И это действительно некоммерческие организации. Но ведь православный приход или монастырь существуют совершенно на иных началах, чем общество филателистов и правозащитный фонд. Значит, должна быть и дифференциация подходов.

То же касается и призыва на военную службу священнослужителей. Долгое время эта проблема не была регламентирована и находила разрешение на основе уважения обычая. Затем последовал Указ Президента, освобождающий духовенство от призыва. Сегодня эта норма отменена в пакете с другими. Но ведь есть церковные каноны, которые надо уважать. И это должно зависеть не только от доброй воли руководителя призывной комиссии, а закреплено в законе.

В этой связи нельзя не вспомнить вопрос о присутствии духовенства в армии. Руководство ведомства, хотя и не безоговорочно, такое присутствие поддерживает. Военнослужащие ждут, когда это, наконец, свершится. Ко мне, как управляющему епархией, практически ежедневно поступают просьбы о том, чтобы священнослужитель пришел в часть, провел беседу, совершил богослужение. Во многих подразделениях по своей инициативе строят часовни и храмы, просят назначить постоянного священника.

Казалось бы, единственное, что может помешать, – это нехватка духовенства. Но нет. Находятся общественные и политические деятели, организующие кампании протеста. И решение вопроса, весьма и весьма насущного, все затягивается и затягивается.

А ведь армия, действительно, нуждается в духовном окормлении. Ибо военная служба, даже в мирное время, даже в самых благоприятных бытовых условиях, всегда сопряжена с испытаниями, сложными, зачастую конфликтными ситуациями. Представьте себе казарму. Несколько десятков парней, оторванных от привычной жизни. Все они разные в социальном, этническом, культурном плане. Понятно, что такой коллектив особенно нуждается в мире и согласии, достижимых только на прочной духовно-нравственной основе. Кто как не священник поможет воинам обрести и сохранить такую основу!

Противники присутствия духовенства в Вооруженных силах аргументируют свою позицию тем, что внесение религиозного фактора в жизнь армии повредит ее единству, подорвав тем самым боеспособность. Но зададимся вопросом, а существует ли сегодня такое единство, и не только в армии, а и во всем нашем обществе? Есть ли у нас общенациональная идентичность?

Такая идентичность, безусловно, была в дореволюционной России. И основывалась она на религиозном единстве, на Православии. Своя идентичность присутствовала, хотя и с оговорками, и в советском обществе. Современная Россия, кажется, все еще ищет себя.

Поиски, прямо скажем, затянулись, и это угрожает будущему России. Ибо современный мир также вступил в этап очередной перестройки. Послевоенное мироустройство, о котором говорили как о вечном, продержалось всего полвека. Сегодня весь мир находится в движении. Меняются идеология и политика, создаются новые союзы и распадаются старые. Возникают военные угрозы там, где их не было уже веками. В этих непростых условиях для любой страны возрастает значение общественного согласия. Ибо уже много раз в человеческой истории оправдывалась та истина, что «всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, и дом, разделившийся сам в себе, падет».

А прочной основой для согласия может быть только религиозный фактор. Поскольку политические и идеологические концепции никогда не поспевают за реальной жизнью, гораздо более сложной и динамичной, чем любая доктрина. И только религия неизменна и отвечает самым глубоким чаяниям людей.

Каждый человек и каждое общество стремится к благу, счастью. В Православии решение вопроса о благе основывается на исповедании бытия Бога и бессмертии человеческой личности. По христианскому откровению, Бог есть Бытие (Сущий) и Сознание (Премудрость), Триипостасная Любовь, Истина. Уже из этого видно, что Бог и есть то Благо, Которым все живет и движется и существует.

Этот принцип определяет смысл и содержание классической русской культуры во всем ее многообразии, включая и социальные аспекты. Этот принцип определяет нравственные устои нашего народа, а значит, и основы юриспруденции. Именно из нравственных принципов вырастают законы. Сначала была Божия заповедь «не убий», а потом уже появилась юридическая норма, предусматривающая наказание за преступление заповеди Божией, принятой как нравственный закон.

И в этом смысле современная правовая система также находится на распутье. Либо остаться верной заповедям Божиим и нравственным нормам как основе законотворчества, либо отказаться от нравственности и взять за основу политическую корректность, где понятия о добре и зле настолько размыты, что остается только один безусловный вид преступлений – против самой политкорректности.

Естественно, что для верующего человека такое положение дел неприемлемо. С точки зрения нашего законодательства, уже сегодня возможен парад гомосексуалистов в Москве или любом другом городе или селе России. Но не так думает православная общественность. И свою позицию выражает ясно и недвусмысленно. Пока людям это позволяют, пока власти имеют возможность не разрешить подобную демонстративную акцию, пропагандирующую порок. Но что будет завтра? Если мы будем молчать, не будем формировать общественное мнение, добиваться от законодателей уважения прав верующих, последствия могут быть печальными для России.

Принцип свободы совести оказывается одним из средств существования Церкви в безрелигиозном мире, позволяющим ей иметь легальный статус в секулярном государстве и независимость от инаковерующих или неверующих слоев общества. Но с другой стороны, религиозная свобода говорит о потере единства духа, об утрате обществом религиозных целей и ценностей, об отходе от веры, расцерковлении и фактическом равнодушии к делу Церкви и к победе над грехом. И самое главное, теряется идея единства истины. Остались одни мнения – следовательно, все размыто, идет религиозный регресс. Освобождаясь от религии и морали, общество идет к разложению, рабству и тирании! Подмена христианской свободы идеей свободы жить по похоти является величайшим обманом.

Значит, нужно идти другим путем, путем уважения духовно-нравственной традиции России, путем уважения православной культуры. И естественный шаг на таком пути – преподавание основ православной культуры в общеобразовательных школах. Сегодня только школа может осуществить эту задачу профессионально и массово.

Но, как и в случае с присутствием духовенства в армии, введение преподавания основ православной культуры в школе встречает серьезное противодействие. И вновь мы слышим те же аргументы о поликонфессиональности и полиэтничтности российского общества, о необходимости толерантности.

Да, наше общество полиэтнично, но более 80 % населения – русские. Да, помимо православных верующих, в России есть мусульмане, есть буддисты, иудеи, представители других конфессий, но более половины населения – православные.

Но дело даже не в этом. Основы православной культуры – это не Закон Божий, это не вероучительный предмет, а культурологический курс, базирующийся на признании очевидного факта: культура России основана на русской православной культуре. Из ее духовно-нравственных устоев вырастают наши обычаи, принципы нашей идентичности. И одним из принципов этой идентичности является толерантность, укорененная в православном добротолюбии. Так что лучшая прививка от ксенофобии и экстремизма – это именно основы православной культуры.

Отдельного разговора заслуживает позиция современных российских средств массовой информации в религиозной сфере. Религиозная тематика в светских СМИ присутствует только в связи с какими-либо событиями политической или общественной жизни. Не всегда эти публикации компетентны, а иногда они и вполне злонамеренны. Во многом такое положение дел является следствие невыстроенности отношений религиозных организаций и масс-медиа. Все-таки журналистам надо признать, что духовная жизнь существует и является важной и значимой для большинства жителей России. А нам, духовенству и мирянам, надо учиться находить общий язык со СМИ, доносить до них нашу позицию.

Это тем более важно, что сегодня на формирование общественного мнения, на развитие культуры общества телевидение, пресса и Интернет оказывают огромное влияние.

Главное, чтобы голос Церкви был слышен в социальной сфере, в школе и воинских подразделениях, в средствах массовой информации. Чтобы православные граждане были активными участниками политической жизни в стране, в частности, серьезно относясь к выборам в различные органы муниципальной и государственной власти. А избрав депутата или градоначальника, контролировали его деятельность.

Сегодня, в условиях трансформации общества и государства, от каждого из нас зависит то, какой станет Россия, какой будет наша Отчизна – Россией Ксеркса иль Христа.

Религия, религиоведение, вера, духовная жизнь общества, онтология, гносеология, теология, религиозная идея, религиозный культ, религиозная организация, церковь, секта, деноминация, сакрализация, секуляризация, национальные религии, мировые религии.

Вопросы дли контроля

1. Что такое религия?

2. Что является изначальным элементом всякой религии?

3. Каковы основные функции религии?

4. Какие науки изучают религию?

5. Как можно классифицировать религии, существующие в современном мире?

6. Какова роль религии в жизни человека и общества?

Темы рефератов

1. Роль и значение религиозного фактора в жизни народов мира.

2. Развитие представлений о религии.

3. Методы изучения религии.

4. Элементы и структура религии.

5. Проблемы современного религиоведения.

Темы контрольных работ

1. Научные определения религии.

2. Религия как мировоззренческий феномен.

3. Роль религии в духовной жизни современного общест ва.

4. Структура религии.

5. Основные функции религии.

6. Типология религии.

Задания для самостоятельной работы

1. Назовите религиозные организации, существующие в Вашем городе (районе) и дайте им краткую характеристику. Выберите несколько примеров из истории России, которые

бы позволили оценить роль религии и церкви в жизни общества.

Литература

Васильев Л. С . История религий Востока. М.,1988.

Гараджа В.И. Религиоведение. М.,1994.

Библия. М.,1996.

Донини А. У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана). М.,1987.

Косидовский 3. Библейские сказания. М.,1975.

Коран. М.,1963.

Кимелев Ю.А., Полякова Н.Л. Наука и религия: историкокультурный очерк. М.,1988.

Крывелев И.А. Библия: историко-критический анализ. М.,1982.

Крывелев И.А. История религии: очерк. В 2 т., 2-е изд. М.,1988.

Климович Л.И. Книга о Коране, его происхождении и мифологии. М.,1986.

Кубланов М.М. Происхождение христианства. М., 1974.

Куланов А.Е. Религии мира. М.,1996.

Лекции по истории религии. Учебное пособие. СПб.,1997.

Лобовик Б.А . Религиозное сознание и его особенности. Киев.,1986.

Лозинский С.Г. История папства. М.,1986г.

Маркевич С. Современная христианская демократия. М.,1982.

Мартин У. Царство культов. СПб., 1992.

Мень А. История религии в поисках Пути, Истины и Жизни. М.,1985.

Митрохин Л.Н. Религии «нового века»: М.,1985.

Мчедлов М.П . Католицизм. М.,1974.

Никонов К.И. Современная христианская антропология. М., 1983.

Основы религиоведения/Под ред. Н. Яблокова. М.,1994.

Религия в политической жизни США. М.,1986.

Религии мира: Пособие для учителей/ Под ред. Я.Н. Щапова. М.,1994.

Угринович Д.Н. Введение в религиоведение. М., 1979.

Яблоков И.Н. Социология религии. М., 1979.

Тема 2. Происхождение религии и ее ранние формы

При рассмотрении проблемы происхождения религии мы сталкиваемся с весьма сложными вопросами о том, когда возникла религия и в каких формах она существовала на ранних этапах своего развития. Долгое время ответы на эти вопросы казались очевидными. Большинство людей, исследовавших иудаизм и христианство, были удовлетворены теми ответами, которые содержатся в первых двух главах Библии, где излагается концепция творения мира и человека. Согласно Библии, создав человека «из праха земного», Бог «вдунул в лице его дыхание жизни» и вступил с ним в непосредственные отношения. Следовательно, религия имеет божественную природу, возникает вместе с человеком и притом сразу же в виде монотеизма (веры в одного Бога).

Начиная с античных времен, выдвигались различные теории происхождений религии. Так, древний философ Китий (V в. до н.э.) считал, что люди выдумали богов, чтобы внушить другим страх и исполнять законы. Основатель античного материализма Демокрит (V в. до н.э.) указывал, что в основе религии лежит страх перед грозными силами природы. Б. Спиноза (1632-1677) видел корни религии в неуверенности человека в своих силах, в его постоянных колебаниях между надеждой и страхом. Французские просветители XVIII в. видели корни религии в страданиях и страхе, угнетающих человека. Они полагали, что религия зародилась первоначально из бессилия человека перед стихиями природы.

Вышеупомянутые теории происхождения религии были распространены в узком кругу интеллектуалов и носили скорее всего спекулятивный характер. Богословская концепция относительно возникновения религии была подвергнута серьезной критике лишь во второй половине XIX в., когда на стыке бурно развивающихся наук (археологии этнографии, антропологии, социологии и др.) возникло современное религиоведение, которое с самого начала поставило своей задачей не защиту устоявшихся представлений, а бесстрастное исследование религий мира.

В ходе многочисленных исследований были получены достаточно интересные результаты: учеными было уста

новлено, что библейский монотеизм не является исходным пунктом религиозной эволюции, а является лишь промежуточным этапом развития религий. Английские ученые Дж. Леббок (1834-1913) и Э. Тейлор (1832-1917) предложили следующую классификацию религии в человеческой цивилизации - политеизм, генотеизм (т.е. служение одному божеству как верховному при существовании других богов) и монотеизм. Правда, оставался открытым вопрос о корнях монотеизма, которые уходили в глубь человеческой истории и были сокрыты от глаз исследователей. Это создавало возможности для выдвижения чисто умозрительных теорий и гипотез.

Одна из них была выдвинута богословскими и околоцерковными кругами и вошла в историю изучения религий под названием «прамонотеизма», или первобытного монотеизма. Впервые она была кратко изложена шотландским ученым Э. Ленгом (1844-1912) в его книге «Становление религии». Этот ученый обратил внимание на образы небесных богов в религиях некоторых отсталых народов и сделал вывод, что образы этих богов имеют неземное происхождение. За эту мысль ухватился католический пастор В. Шмидт (1868-1954), построив целую концепцию прамонотеизма, которой посвятил 12-томную работу «Происхождение идеи Бога». Образы небесных существ в верованиях отсталых народов Шмидт объявил остатками древнейшей веры в единого Бога-Творца, к образу которого якобы впоследствии примешались загрязнившие его мифологические, магические и прочие элементы. Для подтверждения этой теории Шмидт привел множество этнографических фактов, однако дал им чисто богословскую интерпретацию, а факты, которые не укладывались в его схему, оставил без внимания.

В начале XX в. зародилось еще одно направление в изучении религии, связанное с именем венского врачапсихиатра 3. Фрейда (1856- 1939). Он разработал так называемый психоаналитический метод распознания и лечения неврозов и психозов и попытался перенести его на истолкование явлений повседневной жизни, а затем и религии. В своей книге «Тотем и табу» Фрейд сделал попытку доказать, что в религиозных верованиях проявляются те же неврозы, и что в основе их лежат подавленные в детстве эротические побуждения. Рассуждая о происхождении религии, Фрейд свел эту проблему к узкой области

сексуальных влечений и к чисто биологическим явлениям и тем самым не смог понять все разнообразие и историческую изменчивость религиозных верований.

Современные богословы, ярые защитники религии, стремятся доказать, что религия присуща человеку с самого начала его существования. В противовес им многие религиоведы отстаивают гипотезу о существовании «дорелигиозного периода» в истории человечества. Сторонники этой гипотезы утверждают, что у людей, живших на ранних этапах развития общества, не было религиозных верований, ибо их сознание было непосредственно вплетено в практику и не могло создавать каких-либо абстракций, в том числе и религиозных. С момента появления этой гипотезы в научном мире стали появляться сообщения о существовании племен столь низких в своем культурном развитии, что у них якобы полностью отсутствовали религиозные представления и понятия. Однако после тщательного изучения жизни этих племен, их обычаев, языков, особенностей мышления, после установления с ними доверительных контактов исследователи неизменно обнаруживали у них зачатки религиозных верований и культовой практики, поэтому гипотеза о существовании «дорелигиозного периода» так и остается гипотезой, которую на данном этапе развития наук о человеке невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть.

Учитывая, что процесс антропогенеза (происхождения человека) растянулся более чем на два миллиона лет и что большая часть человеческой истории до сих пор недостаточно изучена, современные религиоведы скептически относятся как к теории «прамонотеизма», так и к гипотезе о существовании «дорелигиозного периода». В настоящее время логично с определенной уверенностью утверждать, что простейшие формы религиозных верований существовали уже 40 тыс. лет назад. Именно к этому времени относится появление человека современного типа (Homo Sapiens), который сильно отличался от своих предполагаемых предшественников физическим строением, физиологическими и психологическими характеристиками. Но самое главное его отличие состояло в том, что он был человеком разумным, способным к анализу конкретной ситуации и созданию обобщенных понятий и довольно высшего уровня абстракций, к сознанию самого себя и своего места в окружающей действительности.

О существовании религиозных верований в этот отдаленный период человеческой истории свидетельствует практика захоронения первобытных людей. Установлено, что их хоронили в специально приготовленных местах, причем умершие предварительно проходили через определенные обряды подготовки к загробной жизни: их тела покрывались слоем охры, рядом с ними помещали оружие, предметы домашнего обихода, украшения и т.п.

Очевидно, в то время уже складывались религиозномистические представления о том, что умерший продолжает жить, что наряду с реальным миром существует мир иной, где обитают умершие.

Религиозные верования первобытного человека нашли свое отражение и в произведениях пещерной живописи, которые были обнаружены в XIX-XX вв. в Южной Франции и Северной Италии. Большинство древних наскальных рисунков - это сцены охоты, изображения людей и животных. Анализ этих рисунков позволил ученым сделать вывод о том, что первобытный человек верил в особого рода связь между людьми и животными, а также в возможность воздействовать на поведение животных с помощью некоторых магических приемов. Наконец, было установлено, что у первобытных людей имело широкое распространение почитание различных предметов, которые должны приносить удачу и отводить все опасности.

1.Формы первобытных верований. Религиозные верования и культы первобытных людей складывались постепенно. Первичной формой религии являлось поклонение природе. Первобытным народам было неведомо понятие «природа», поэтому предметом их поклонения являлась безличная природная сила, обозначаемая понятием «мана». Этот термин ученые позаимствовали у аборигенов Полинезии и Меланезии, которые называли так силу, управляющую природными процессами. Человек обладает маной, когда он счастлив, удачлив и демонстрирует какие-то необычные успехи, например, как земледелец, воин или вождь. Мана посылается богами, что предполагает их обладание маной в первую очередь.

Ранней формой религиозных воззрений следует считать тотемизм - веру в существование родственной связи между какой-либо группой людей (племя, род) и определенным видом животных или растений. Тотемизм являлся первой

формой осознания единства человеческого коллектива и его связи с окружающим миром. Жизнь родового коллектива была теснейшим образом связана с определенными видами животных, на которых охотились все его члены. Как предполагают ученые, это обстоятельство послужило основой для возникновения тотема (на языке североамериканских индейцев племени оджибве ототем - род его) - животного предка, считающегося покровителем рода.

В более поздние времена в тотемизм были привнесены элементы социальных, в первую очередь кровнородственных отношений. Члены родовой группы (кровные родственники) стали верить в то, что они произошли от предков, сочетавших в себе признаки людей и их тотема. Это вено, с одной стороны, к усилению культа предков и веры в их особые возможности, а с другой - к изменению отношения к самому тотему, в частности, к появлению запретов на употребление тотемов в пищу, за исключением тех случаев, когда поедание тотема носило ритуальным характер и напоминало о древних нормах и правилах.

Впоследствии в рамках тотемизма возникла целая система запретов, которые назывались табу. Они представляли собой важный механизм регулирования социальных отношений. Так, половозрастное табу исключало половые связи между близкими родственниками. Пищевые табу строго регулировали характер пищи, которая должна была доставаться вождю, воинам, женщинам, старикам и детям. Ряд других табу призван был гарантировать неприкосновенность жилища или очага, регулировать правила погребения, фиксировать социальный статус, права и обязанности членов первобытного коллектива.

К ранним формам религии относится магия (в буквальном переводе с древнегреческого - колдовство). Она представляет собой возникшую у первобытных людей веру в возможность воздействовать на какие-либо естественные явления путем определенных символических действий (затворов, заклинаний т.д.)

Возникнув в глубокой древности, магия сохранялась и продолжала развиваться на протяжении многих тысячелетий. Если первоначально магические представления и обряды носили общий характер, то со временем произошла их дифференциация. Современные специалисты классифицируют магию по методам и по целям воздействия. По методам воздействия магия делится на контактную (путем

непосредственного соприкосновения носителя магической силы с объектом, на который направлено действие), инициальную (магический акт направлен на объект, который недосягаем для субъекта магической деятельности), парациальную (опосредованное воздействие через остриженные волосы или ногти, остатки пищи, которые тем или иным образом попадают к обладателю магической силы), имитативную (воздействие на подобие субъекта). По целям воздействия магия делится на вредоносную, военную, промысловую, лечебную, любовную и т.д.

Обычно магическими приемами занимались специально подготовленные люди - колдуны и шаманы, которые искренне верили в свою способность общаться с духами, передавать им просьбы, надежды соплеменников, воздействовать на сверхъестественные силы. Но главное состояло не в том, что они сами верили в свои необыкновенные способности, а в том, что им верил коллектив и обращался к ним за помощью в самые критические моменты. Поэтому колдуны и шаманы пользовались особым почетом и уважением у первобытных людей.

Со временем магия превратилась в один из наиболее существенных компонентов развитой религии, включающей определенную систему магических действий - обрядов, таинств, молитв, и т.п. В быту магия сохранилась вплоть до наших дней в виде заговоров, гаданий, предсказаний, веры в «дурной глаз», «порчу».

У первобытных людей особую значимость имело почитание различных предметов, которые должны были приносить удачу и отводить все опасности. Эта форма религиозных верований получила название «фетишизм» (от португальского «фетиш» - сделанный). Впервые она была обнаружена португальскими моряками в Западной Африке в XV в., а затем аналоги фетишизма были выявлены в религиях почти всех стран, а также в ходе археологических раскопок, дающих материал о верованиях первобытных людей.

Фетишем мог стать любой предмет, поразивший воображение человека: камень необычной формы, кусок дерева, зуб ископаемого животного, ювелирное изделие. Этому предмету приписывались не присущие ему свойства (способность исцелять, предохранять от опасности, помотать на охоте...) Чаще всего предмет, который становился фе

тишем, выбирался методом проб и ошибок. Если после этого выбора человеку удавалось достичь успеха в практической деятельности, он считал, что в этом ему помог фетиш, и оставлял его себе. Если же человека постигала какая-либо неудача, то фетиш выбрасывался или заменился другим.

Обращение первобытных людей с фетишами говорит о том, что они не всегда относились с должным уважением к выбранному ими предмету. За оказанную помощь его благодарили, за беспомощность наказывали. В этом плане показателен африканский обычай истязания фетишей, причем не только для их наказания, то и для побуждения к действию. Например, прося о чем-нибудь фетиш африканки вбивали в него железные гвозди, полагая, что после этого фетиш лучше запомнит обращенные к нему просьбы и обязательно их выполнит.

Особенно распространенной формой фетишизма было поклонение камням и кускам дерева. Так, члены американского племени дакота находили круглый булыжник, раскрашивали его, а затем, величая этот булыжник дедом, начинали приносить ему дары и просить об избавлении от опасностей. Известно также, что многие бразильские племена втыкали в землю палки и приносили им жертвы. Обычай поклоняться камням и деревянным столбам существовал у многих племен Северной Азии. Не обошел он и народы Европы. Несколько веков назад в Англии и во Франции существовал запрет поклоняться камням, что свидетельствует о длительном сохранении фетишизма даже во времена господства в Европе христианской религии.

Говоря о широком распространении фетишизма, необходимо подчеркнуть, что содержание этой системы верований существенно изменилось. Упомянутое поклонение камням и кускам дерева, которое сопровождалось подношением даров и жертвоприношениями, а также обычай истязания фетишей относятся к достаточно позднему этапу развития фетишизма. Очевидно, в глубокой древности люди не наделяли избранные ими предметы человеческими свойствами, не одухотворяли и тем более не обожествляли их. Суть первобытного фетишизма заключалась в том, что человек усматривал в поразивших его воображение предметах свойства, которые обнаруживались в них при помощи обычных органов чувств. Поступая так, человек

делал предметы «чувственно-сверхчувственными», причем сверхчувственные свойства приписывались фетишам либо на основании случайных ассоциаций, либо на основании неверно понятых причинно-следственных связей.

Говоря о ранних формах религии, нельзя не упомянуть об анимизме (от латинского «анима» - душа) - вере в существование душ и духов. Детальный анализ анимистических верований был дан Э. Тейлором в работе «Первобытная культура». Согласно его теории эти верования развивались в двух направлениях. Первый ряд анимистических представлений возник в ходе размышления древнего человека над такими явлениями, как сон, видения, болезнь, смерть, а также из переживаний транса и галлюцинаций. Будучи не в состоянии правильно объяснить эти сложные явления, «первобытный философ» вырабатывает понятия о душе, находящейся в теле человека и покидающей его время от времени. В дальнейшем формируются более сложные представления о существовании души после смерти тела, о переселении душ в новые тела, о загробном мире и т.п.

Второй ряд анимистических верований возник из присущего первобытным людям стремления к олицетворению и одухотворению окружающей действительности. Древний человек рассматривал все предметы объективного мира как нечто подобное себе, наделяя их желаниями, волей, чувствами, мыслями и т.д. Отсюда возникает вера в отдельно существующих духов грозных сил природы, растений, животных, которая в ходе сложной эволюции трансформировалась в политеизм, а затем в монотеизм.

Анимистические верования входят составной и весьма существенной частью во все религии мира. Вера в духов, нечистую силу, бессмертную душу - все это модификации анимистических представлений первобытной эпохи. То же самое можно сказать и о других ранних формах религиозных верований. Одни из них были ассимилированы сменившими их религиями, другие - оттеснены в сферу бытовых суеверий и предрассудков. Так, сохранившаяся вплоть до наших дней вера в амулеты, талисманы, священные реликвии является не чем иным, как пережитком первобытного фетишизма. Отголоски тотемизма можно найти в существующих во многих религиях пищевых запретах, в изображении сверхъестественных существ в облике животных и т.п.

На ранних этапах развития человеческого общества первобытные формы религиозных верований не существовали в чистом виде. Они самым причудливым образом переплетались друг с другом. Поэтому ставить вопрос о том какая из этих форм возникла раньше, а какая - позже, вряд ли возможно. Очевидно, речь должна идти о комплексе религиозных верований. Композиция этого комплекса могла быть весьма разнообразной. Например, у аборигенов Австралии наиболее предпочтительным элементом их религиозного комплекса был тотемизм с тщательно разработанной системой табу. Среди многочисленных народов Сибири и Дальнего Востока явно доминировали магия и тесно связанная с ней практика шаманизма. Что касается народов Африки, то они отличались своей склонностью к фетишизму. Однако в каждом конкретном случае выдвижение на первый план какой-либо части религиозного комплекса не означает, что первобытные люде не были знакомы с остальным его элементами. Именно комплекс рассмотренных первобытных верований стал ядром так называемых племенных религий, которые отличались большой пестротой, так как отражали специфические для того или иного племени условия обитания, социальные связи, особенности материальной культуры.

2.Эволюция религии в период перехода к классовому обществу. Понятие «племенная религия» относится к периоду доклассового развития общества, который характеризовался низким уровнем развития производительных сил и относительно простыми социальными отношениями. Этот период растянулся на много тысячелетий и в его рамках происходили существенные изменения, как в общественной жизни, так и в религиозных верованиях. На ранних этапах родового строя, еще не знавшего социального расслоения, основным объектом религиозного поклонения была природа. В зависимости от географической среды и хозяйственной специализации сверхъестественными свойствами наделялись различные стороны окружающей первобытного человека действительности. Так, племена занимавшиеся собирательством и примитивным земледелием, поклонялись растениям и небесным светилам, охотничьи племена - животным.

В племенных религиях отражались не только силы природы и специфика хозяйственной действительности, в них

находили отражение и социальные отношения. Например, смена матриархата патриархатом и возникшая на основе этого новая организация общества привели к существенным изменениям в религиозном сознании. Женские духи, почитание которых было повсеместным во времена матриархата, постепенно вытесняются духами мужского рода. Отправление культа также становится мужским занятием. В эпоху раннеродового строя религиозные верования отразили и реальное равенство соплеменников. Духовные существа носили в основном безличный характер. В культовой деятельности преобладали магические обряды и инсценировки, в которых участвовали все члены племени. Колдуны, шаманы, заклинатели духов еще не были отделены от массы верующих.

Существенные изменения в характере религиозных верований произошли в условиях разложения родоплеменных отношений и углубления социальной дифференциации внутри племен. Со временем в руках отдельных общинников начинают накапливаться материальные богатства, в их подчинение попадают рядовые соплеменники. Выделение вождей и усиление их роли в жизни племени постепенно ведет к их сакрализации, они становятся объектами религиозного почитания не только после их смерти, но и при жизни. Социальное расслоение внутри племен и формирование племенной аристократии нашли отражение в содержании религиозных представлений. Безличные духи наделяются именами, за ними закрепляются определенные функции, возникает иерархия духов, которая во многих чертах воспроизводит социальную иерархию.

На смену почитания множества духов пришел политеизм, превративший наиболее почитаемых духов в божества. Над бестелеснымидухами и духами предков, местными гениями скал, источников и деревьев, над толпой добрых и злых духов стали возвышаться более могучие божества, влияние которых не было ограничено местными родовыми или племенными интересами.

Хорошей иллюстрацией становления политеизма могут служить религиозные представления кондов - племен, обитающих в горных районах Индии. Изучая жизнь этих племен, ученые обнаружили, что мир кондов населен огромным количеством местных духов. Они управляют природными явлениями и влияют на человеческую жизнь. Над местными духами стоят души выдающихся людей, которые

считаются божественными покровителями племен. Выше их стоят шесть великих богов: бог дождя, богиня первых плодов, бог плодородия, бог охоты, бог войны, бог-судья умерших. Еще выше этих богов стоят бог солнца и его жена, могучая богиня земли. Аналогичные структуры были обнаружены в Азии у самоедов, у коренных жителей Мексики, у многих племен Африки и Австралии.

Высшее место в подобных иерархиях чаще всего занимали боги, которые были связаны с небом или небесными явлениями. Однако эти боги не были безличными существами. Они наделялись атрибутами общественной жизни и должны были выполнять определенные социальные функции. В один ряд с небесными богами ставились и божества земли. Так, в древнегреческой религии олицетворением земли была Гея, которая породила небо, море, горы.

Высокое положение в политеистической иерархии занимали боги-воители, что было связано с истребительными войнами, характерными для периода перехода от родоплеменных отношений к классовому обществу. В ходе этих войн происходило объединение племен, образование племенных союзов. Соответственно происходил синтез религиозных представлений. Во главе политеистического пантеона обычно оказывался бог племени-гегемона. Так появился генотеизм - одна из разновидностей политеизма, заключающаяся в том, что, признавая существование многих богов, та или иная общность людей считала своим покровителем лишь одного из множества богов и поклонялась только ему. Отсюда остался всего один шаг до монотеизма, но шаг настолько трудный, что многие народы не сумели сделать его даже в условиях развитого классового общества.

В период перехода от родоплеменного строя к классовому обществу произошли существенные изменения и в сфере религиозной практики. Ясно, что отношение к богам должно отличаться от отношения к духам умерших людей. Если на ранних этапах развития человеческого общества отношения с душами умерших и духами рассматривались как дальнейшее развитие повседневного общения людей между собой, то впоследствии эти отношения приобретают характер общения несоизмеримых по своему статусу существ. С появлением великих божеств человек опускается на колени и превращается в смиренного просителя. Изме

няется и характер жертвоприношений. Многочисленные жертвы, в том числе и человеческие, приносятся не только душам высоко стоящих в социальной иерархии людей, но и в первую очередь богам, причем эти жертвоприношения начинают строго регламентироваться. Тонкости жертвоприношений были известны только жрецам, которые постепенно отделялись от массы рядовых верующих и образовывали особое сословие, занимавшее одно из самых высоких мест в социальной иерархии. Нередко жречество становилось наследственной профессией, переходившей из поколения в поколение. В то же время появились постоянные святилища и храмы, которые являлись центром религиозной жизни. Жертвоприношения, доходы с храмовых земель, а также материальная поддержка светских властей укрепляли экономическое и политическое положение жречества.

С переходом к классовому обществу открывается новая страница в истории религии, страница, повествующая о развитии и функционировании религиозных систем государственно-организованных народов.

3. Национальные религии Древнего мира. В условиях Древнего мира религии были политеистическими, т.е. многобожными. В политеизме каждый бог выступал как олицетворение определенного явления, присущего природе, обществу или человеческой психике, причем олицетворение более высокого порядка, чем у первобытных народов. В образах божеств нашли отражение представления о том общем, что характерно для группы однородных предметов. Так, например, из представлений о душе отдельного деревца постепенно формировалось представление о духах отдельных рощ и лесов, а затем уже сложился образ бога леса, повелителя духов рощ и лесов. В дальнейшем происходил процесс персонификации божеств - они стали приобретать собственные имена и «биографии».

Классическим образцом многобожия является древнегреческая религия. Верховным божеством древнегреческого пантеона считался владыка неба - Зевс, его брат Посейдон был повелителем морей, другой брат - Аид - повелителем подземного царства, жена Зевса - Гера - покровительницей супружества, Афродита - богиней любви и красоты, Афина - богиней мудрости, Дионис - богом виноградарства и виноделия. Более 80 храмов в Древней Греции

были посвящены Артемиде - покровительнице живых существ и охоты. Хозяйственную и культурную жизнь людей олицетворяла большая группа богов. Наиболее популярными среди них были Гефест - бог огня и кузнечного ремесла, Гермес - покровитель путников и торговцев. Асклепий - бог-целитель, Пан - бог природы и пастухов и др.

Мировоззрение древних греков было сориентировано не только на земную жизнь, их постоянно волновали проблемы потустороннего мира. Они считали, что после смерти душа умершего попадает в царство Аида. Сюда ее приводит проводник, затем Харон перевозит душу через реку Стикс. Для расплаты с Хароном было принято в гробницу класть медную монету. В царство Аида пропускал трехголовый пес Кербер, но только в одну сторону. В исключительных случаях возможен был возврат из этого царства, но для этого нужна была особая воля богов. Богослужения древних греков состояли из жертвоприношений, как бескровных, так и кровавых, когда совершались ретуальные убийства животных. В многочисленных храмах пели гимны, читали молитвы, совершали торжественные омовения статуй богов. Особыми событиями в религиозной жизни были мистерии. К этим тайным религиозным обрядам допускались только посвященные.

Религиозные представления древних греков строились по образцу их собственной жизни. «Образ жизни» богов мало чем отличался от человеческого. Главное отличие греческих богов заключалось в их бессмертии и сверхъестественном могуществе. Судьбы людей, их жизнь и смерть полностью находились в руках тех или иных богов. От воли или прихоти богов зависели также могущество или гибель народов и государств. Поэтому в честь отдельных богов строились великолепные храмы, украшенные их статуями, золотой либо серебряной утварью. Небесным властителям делались жертвоприношения.

Верховный бог древних греков - Зевс - был первым среди равных. Подобная иерархия отражала особенности исторического развития Древней Греции, где существовали самостоятельные города-государства (Афины, Спарта, Фивы и др.), объединение которых не шло дальше возникновения военных союзов во главе с наиболее могущественными государствами.

Представления о загробном мире - мрачном царстве бога Аида - отражали классовую структуру

древнегреческого общества. Души царей и героев занимали первенствующее положение и в потустороннем мире, рабы и бедняки влачили на том свете такое же жалкое существование, как и в жизни. В целом же загробное царство рисуется в суровых и мрачных тонах.

Религия древних римлян во многом напоминает древнегреческую. Во главе их пантеона стоял Юпитер - римский аналог Зевса. К числу наиболее почитаемых божеств относились: Юнона - супруга Юпитера, Минерва - богиня мудрости, Марс - бог войны и др. В римском культе большое место отводилось поклонению ларам - духам предметов и покровителям домашнего очага. После образования могущественной Римской империи римляне часто включали тех или иных богов покоренных ими народов в свой пантеон. Именно таким образом в империи распространился культ иранского бога Митры, египетской богини Исиды, малоазиатской богини Кибелы и др.

В период империи началось обожествление императоров. Уже император Октавиан добавил к своему имени титул Август, т.е. священный, и был объявлен богом. Август провел большую религиозную реформу, упорядочив поклонение богам, сделав религию опорой собственной императорской власти. Когда могущественная Римская империя стал клониться к закату, на ее окраине, а затем и в самом Риме стала утверждаться вера в Спасителя Христа. Человечество входило в новую эру своего существования.

Характерной чертой религий древности был их национально-государственный характер. Боги того или иного народа были национальными богами и власть их не распространялась за границы той или иной области. По мнению специалистов, в религии Древнего мира особое место занимали культ государства и культ определенной национальности. Дальнейшая история религий связана с возникновением мировых религий.

Немаловажную роль в этно-политических конфликтах играет религиозный фактор. Религиозные лозунги наряду с этнически­ми обеспечивают мобилизацию населения, используются для оп­равдания методов и целей движения. Религиозное содержание конфликтов не является исключительно феноменом развиваю­щегося и посткоммунистического мира. Конфликт в Северной Ирландии, например, также замешан на межконфессиональных
противоречиях. Вместе с тем в последнее время особенно ак-­
тивно ведут себя различного рода исламистские группировки.
В условиях кризиса радикальных светских идеологий и режи-­
мов они взяли на себя функции реализации «исламского про-­
екта», который призван преодолеть социально-экономическую
и политическую отсталость, обеспечить на базе создания ис-­
ламского государства справедливость для всех его граждан. Ис-­
ламское возрождение и рост влияния политизированного исла-­
ма имеют как общие, так и специфические причины (завися-­
щие от динамики того или иного конфликта, общей ситуации
на локальном или региональном уровнях, особенностей мест-­
ной политической культуры). г

Глобализация и вестернизация породили на периферии ис­ламского мира феномен переплетения традиционных структур с современными техническими средствами, сделавший возможным ведение борьбы в интересах исламской уммы. Речь идет о по­пытках реализовать масштабную глобальную утопию, в которой причудливо сочетаются достижения современной цивилизации с ценностями исламского захолустья. Примером может служить ситуация с Аль-Каидой, базировавшейся в Афганистане. На ре­гиональном уровне, например, в рамках палестино-израильско­го конфликта усиление роли радикальных исламских организа­ций и их влияния в обществе было обусловлено как отсутстви­ем реальных перспектив решения палестинской проблемы, так и кризисом ожиданий после подписания «Соглашений Осло». В бывшем СССР и Югославии причиной роста внимания к ре­лигиозному фактору как общему элементу ретрадиционализа-ции стал системный кризис, кардинальные изменения полити­ческих режимов, экономической системы и национально-госу­дарственного устройства.

Процесс исламского возрождения на посткоммунистическом пространстве явился частью поиска национальной идентичнос­ти. Этот поиск диктовался, с одной стороны, вполне оправдан­ным стремлением возродить культурное наследие. С другой сто­роны, в рамках суверенизации титульность (т.е. принадлежность к титульной этнической группе или народу) стала приносить прибыль, поскольку оказалась тесно связанной с проблемой рас­пределения властных функций. В мусульманских анклавах наци­ональное возрождение естественно шло в тесной увязке с воз­рождением ислама и его политизацией. Как известно, ислам яв­ляется не только религией, но и образом жизни: он вбирает в себя местные традиции, подчиняя их определенным моделям поведения. Кроме того, он генетически связан с политикой. Там, где мусульмане составляют этнические меньшинства, их конфес­сиональная самоидентификация является важнейшей частью их национальной самоидентификации. В этой связи принадлежность к исламу и принадлежность к этносу оказывается важнейшей отличительной чертой, консолидирующей этничность. Тесная связь ислама с этничностью определила слабую выраженность исламской солидарности, превалирование элементов местной политической культуры и традиций.

В России и республиках Центральной Азии идеологией и оболочкой социального протеста смог стать внесистемный и нео­фициальный ислам. Его появление было в известной степени результатом советской политики в религиозной сфере. Совет-ский официальный атеизм ограничил для мусульман не столько возможность отправления религиозного культа (хотя количество мечетей и было минимальным), сколько реализацию националь­ного образа жизни. Мусульманская традиция как важнейший элемент этничности оказалась выхолощенной. Все более увели­чившийся разрыв между различными этносами, подвергнувши­мися модернизации в разной степени, и внутри самых этничес­ких групп в сочетании с характерным для СССР запретом на развитие религиозной мысли и философии, определил разно-скоростной процесс возрождения ислама и различное содержа­ние этого процесса. На смену высокому исламу шел неофици­альный народный ислам, подменяющий религиозную филосо­фию и этику обрядностью и весьма сомнительным толкованием Корана полуграмотными доморощенными муллами. Такой при­митизированный ислам ничего не мог противопоставить ради­калам.

Формированию исламского фактора, безусловно, способство- вали общие экономические и социальные проблемы переход­ного периода. Падение уровня жизни, пауперизация и марги-нализация населения, рост безработицы, появление депрессив-ных зон в тех районах, где сократили объемы производства гра­дообразующие предприятия, - все это в комплексе способство­вало не только политизации ислама, но и его радикализации. Коррупция, характерная для традиционных обществ, опора на «свои» кланы в структуре местной власти закрывала для значи­тельной части населения возможность выхода за пределы все более сужающегося и архаизирующегося социального простран­ства. Отчаяние и безнадежность, особенно в среде молодежи, вытесненной из сферы нормального производства, не способ­ной получить образование и найти себя в новых условиях «ди­кого рынка», создавали горючий социальный материал, кото­рый легко мог быть использован любыми крайне националис­тическими течениями, оперировавшими к тому же в целях со­циальной мобилизации и исламскими лозунгами. Так возник­ла связь исламского радикализма с национализмом и сепара­тизмом.

Внешняя помощь и влияние стали еще одной причиной, спо­собствовавшей формированию исламского фактора в России. Международные исламские фонды и отдельные режимы активно финансировали идеологическое проникновение, что стало важ­ной причиной особой восприимчивости части мусульман к но­вым- для них радикальным идеям. Прерванная в годы советской власти исламская традиция предопределила некритичное отно­шение к потоку мусульманской литературы, представленным возможностям обучения заграницей. В мусульманских государ­ствах Востока давно функционировали радикальные мусульман­ские группы и течения, которые были заинтересованы в расши­рении своего влияния на единоверцев в СССР. Именно в рам­ках таких идеологий формировались идеи, оправдывающие насилие в качестве главного способа реализации поставленных целей. К импортированным, наряду с элементами высокого ис­лама, радикальным исламистским идеологиям в гораздо боль-шей степени применимо понятие утопий, лишенных в отличие от идеологий теоретической базы и ставящих нереальные цели в стремлении к социальному реваншу.

Ислам в отсутствии сильного светского политического про­тивовеса стремился утвердиться в роли не только регулятора ду­ховной жизни и социальных отношений, но и полностью занять образовавшийся идеологический вакуум. Это означало появле­ние исламизма как совокупности общественно-политических сил (движений, групп, партий), выступающих за переустройство об­щества и государства на основе соответствующих принципов ислама (шариата). Среди исламистов никогда не существовало единого представления о конкретных формах, темпах и методах исламизации. С практической точки зрения, главным предметом разногласий было отношение к насилию (в том числе вооружен­ному) как средству достижения социальных и политических стан­дартов «исламского порядка». На базе этого критерия, а также с учетом реальной роли насилия в деятельности исламистских дви­жений и группировок, их принято подразделять на умеренные и радикальные (экстремистские).

В конфликтах на Северном Кавказе, в Таджикистане, в На­горном Карабахе, в Косово религиозный фактор как элемент иден­тичности играл весьма существенную роль. В конфликте в быв­шей Югославии противостояние между сербами и албанцами было по своей природе этно-конфессиональным, причем включенность религиозного фактора определила особую бескомпромиссность радикалов, стремившихся выкорчевать все, связанное с чужой для них культурой и религией. Хорошо известны примеры раз­рушения православных храмов и монастырей, противостоять ко­торому не смогли даже силы КФОР.

Возможно, никто не будет возражать, что религия – это один из основных факторов человеческой истории. Допускается в зависимости от ваших взглядов говорить, что человек без религии не стал бы человеком, а можно (и это тоже существующая точка зрения) непреклонно доказывать, что без нее человек был бы лучше и совершеннее. Религия – реальность человеческой жизни, собственно, так и нужно ее воспринимать.

Значение религии в жизни определенных людей, обществ и государств разное. Стоит только сопоставить двух людей: одного – придерживающегося канонов какой-либо строгой и замкнутой секты, а другого – ведущего светский образ жизни и совершенно безучастного к религии. То же можно применить и к различным обществам и государствам: одни живут по строгим законам религии (допустим, ислама), другие предоставляют своим гражданам полную свободу в вопросах веры и вообще не вмешиваются в религиозную сферу, третьи держат религию под запретом. В ходе истории вопрос с религией в одной и той же стране может меняться. Яркий пример того – Россия. Да и конфессии совсем не похожи в тех требованиях, которые они выдвигают по отношению к человеку в своих законах поведения и кодексах морали. Религии могут сплачивать людей либо разъединять их, воодушевлять на творческий труд, на подвиги, призывать к бездействию, недвижимости и наблюдению, помогать распространению книжности и развитию искусства и в то же время ограничивать какие-либо сферы культуры, накладывать запреты на отдельные виды деятельности, науки и т. д. Значение религии всегда следует рассматривать конкретно в определенном обществе и в заданный период. Ее роль для всей общественности, для отдельной группы людей или для конкретного человека может быть различна.

Кроме того, можно говорить, что религии обычно характерно исполнять по отношению к обществу и отдельным людям определенные функции.

1. Религия, представляясь мировоззрением, т. е. концепцией принципов, взглядов, идеалов и убеждений, показывает человеку устройство мира, конкретизирует его место в этом мире, указывает ему, в чем состоит смысл жизни.

2. Религия является людям утешением, надеждой, духовным утолением, опорой. Не случайно люди, как правило, обращаются к религии в трудные моменты своей жизни.

3. Человек, обладая каким-то религиозным идеалом, внутренне перерождается и становится способен нести идеи своей религии, устанавливать добро и справедливость (так, как диктует их данное учение), смиряясь с лишениями, не обращая внимания на тех, кто осмеивает или оскорбляет его. (Конечно, доброе начало можно утверждать лишь в том случае, если ведущие человека по этому пути религиозные авторитеты сами чисты душой, нравственны и стремятся к идеалу.)

4. Религия контролирует поступки человека через свою систему ценностей, духовных установок и запретов. Она может очень сильно действовать на большие сообщества и целые государства, которые живут по правилам данной религии. Естественно, не нужно идеализировать положение: принадлежность к самой строгой религиозно-нравственной системе не всегда останавливает человека от совершения предосудительных поступков, а общество – от аморальности и беззакония. Это грустное обстоятельство является следствием бессилия и небезупречности человеческой души (или, как сказали бы последователи многих религий, это «происки сатаны» в человеческом мире).

5. Религии содействуют объединению людей, оказывают помощь в складывании наций, образовании и укреплении государств (например, когда Русь переживала период феодальной раздробленности, отягощенный иноземным игом, наших далеких предков объединяла не столько национальная, сколько религиозная идея: «все мы – христиане»). Однако та же самая религиозная причина может приводить к разделению, расщеплению государств и обществ, когда большое множество людей начинает противоборствовать друг другу по религиозному принципу. Натянутость и противостояние появляются и тогда, когда из какой-нибудь церкви обособляется новое направление (так было, например, в эпоху борьбы католиков с протестантами, всплески этой борьбы ощущаются в Европе и по сей день).

В среде последователей различных религий подчас появляются крайние течения, участники которых признают только свои божеские законы и правильность исповедания веры. Нередко эти люди доказывают правоту жестокими методами, не останавливаясь перед террористическими актами. Религиозный экстремизм (от лат. extremus – «крайний»), к сожалению, остается довольно распространенным и опасным явлением и в XX в. – источником общественной напряженности.

6. Религия оказывается вдохновляющей и сохраняющей причиной духовной жизни общества. Она берет под защиту общественное культурное наследие, иногда в прямом смысле преграждая дорогу разного рода вандалам. Правда, церковь крайне неправильно воспринимать в качестве музея, выставки или концертного зала; оказываясь в любом городе или в чужой стране, вы скорее всего первым делом посетите храм, с гордостью показанный вам местными жителями. Заметьте, что само слово «культура» берет начало от понятия «культ». Мы не будем заниматься давним спором о том, является ли культура частью религии или, наоборот, религия – часть культуры (среди философов существует и та и другая точка зрения), но вполне понятно, что религиозные положения со времен глубокой древности имелись в основе многих сторон творческих занятий людей, вдохновляли художников. Естественно, в мире есть и светское (внецерковное, мирское) искусство. Время от времени искусствоведы стараются противопоставить светское и церковное начала в художественном творчестве и заявляют, что церковные каноны (правила) не давали места самовыражению. Официально это так, но, проникнув в столь непростой вопрос глубже, мы поймем, что канон, отметая все ненужное и второстепенное, напротив, «раскрепощал» художника и давал простор его творчеству.

Философы четко различают два понятия: культура и цивилизация. К последней они причисляют все достижения науки, техники, увеличивающие возможности человека, предоставляющие ему жизненный комфорт и определяющие современный образ жизни. Цивилизация сродни мощному оружию, которое можно применить во благо, а можно превратить в средство убийства: это зависит от того, в чьих руках оно находится. Культура, подобно медленной, но могучей реке, берущей начало из древнего истока, довольно консервативна и часто конфликтует с цивилизацией. Религия же, являясь основой и стержнем культуры, – один из решающих факторов, который предохраняет человека и человечество от расщепления, деградации и даже, возможно, от нравственной и физической гибели, т. е. всех бед, которые может нести с собой цивилизация.

Следовательно, религия осуществляет в истории созидательную культурную функцию. Это можно показать на примере Руси после принятия христианства в конце IX в. Христианская культура с древними традициями укрепилась и расцвела тогда в нашем Отечестве, буквально преобразив его.

И все же не надо идеализировать картину: ведь все люди разные, и из человеческой истории можно почерпнуть и совершенно противоположные примеры. Вы, возможно, помните, что после становления христианства как государственной религии Римской империи, в Византии и в ее окрестностях христианами было снесено немало величайших памятников культуры античной эпохи.

7. Религия помогает упрочению и закреплению конкретных общественных порядков, традиций и законов жизни. Поскольку религия консервативнее любого другого общественного института, она в основном всегда стремится к сохранению устоев, к стабильности и покою.

Белла Р. Социология религии //Американская социология. Перспективы, проблемы, методы. М., 1972. С. 265-281.2

Вебер М. Протестантская этика и «дух капитализма» //Избр. произв. М., 1990.

Вебер М. Социология религии (типы религиозных сообществ) //Работы М. Вебера по социологии религии и идеологии. М., ИНИОН РАН, 1985.

Вебер М. Хозяйственная этика мировых религий. Введение //Работы М. Вебера по социологии религии и идеологии. М., ИНИОН РАН, 1985. С.40-75.

Горелов, А. А. Религиоведение. – М.: Флинта: МПСИ, 2005. С. 7–16.

История религии: В 2 т. / под ред. И. Н. Яблокова. – М.: Высшая школа, 2002. Т.1. С.17–28, 41.

Малиновский Б. Магия, наука и религия //Магический кристалл. М.,1982.

Никольский Н. М. История русской церкви. М., 1985. С. 234-413.

Гараджа В.И. Религия как предмет социологического анализа // Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. Под ред. В.И. Гараджа. М., 1994.

Дюркгейм Э. Курс социальной науки // Эмиль Дюркгейм. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995.

Лекторский В.А. Вера и знание в современной культуре//Вопросы философии, 2007. №2 с 14-19.

Религия в истории и культуре: учебник для вузов / М. Г. Писманик, А. В. Вертинский, С. П. Демьяненко и др. / Под ред. М. Г. Писманика. – М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1998. (Гл. 13,16).

Тема № 2. Ранние формы религиозного сознания [:]

Цель:

• Анализ ранних религиозных представлений: анимизма, фетишизма, тотемизма и магии;
• Указать роль и место мифа в развитии общественного сознания;
• Обозначить пути становления религии и место, занимаемое ее в социуме.

Структура лекции:

1. Формы поведения и ориентации архаического сознания – анимизм, фетишизм, тотемизм, магия

2. Возникновение мифа и мифосознания

3. Становление религии

Первым этапом собственно человеческой истории является, как известно, первобытно-общинная эпоха. В этот период заканчивается формирование человека как особого биологического вида. На границе раннего и позднего палеолита зоологическая, стадная организация плавно перетекает в родовую структуру, представляет собой уже исходный человеческий коллектив. Последующее развитие ведет к возникновению общинно-родового уклада и вырабатыванию всевозможных методов социальной жизнедеятельности. Согласно имеющимся в исторической науке представлениям, хронологически этот период начинается в позднем палеолите и захватывает отрезок времени вплоть до начала неолита. В «социальном пространстве» ему соответствует движение человечества от ранних форм социальной организации (род) до первобытной соседской общины.

Для первобытности особенно присуща высокая степень соединения человеческого бытия со всем, что протекает в окружающей природе. Отношения к земле и небу, климатическим изменениям, воде и огню, растительному и животному миру в условиях присваивающего (собирательно-охотничьего) хозяйства являлись не только объективно необходимыми факторами человеческого существования, но и составляли непосредственную сущность жизненного процесса. Единство бытия человека и природы, очевидно, должно было выразиться в отождествлении того и другого уже на уровне «живого созерцания». Зарождающиеся на основе полученных ощущений представления связывали и хранили впечатление от чувственного восприятия, причем мысль и чувство являлись как нечто единое, неотрывное друг от друга. Можно допустить, что результатом могло стать наделение умственного образа свойствами воспринятого через чувства природного явления. Подобное «слияние» природы и ее чувственно-образного отражения выражает качественное своеобразие первобытного сознания. Для первобытности становятся характерными такие особенности архаического мировосприятия, как отождествление человеческого бытия с природным и подавляющее преобладание коллективных представлений в индивидуальном мышлении. В единстве они образуют специфическое состояние психики, которое обозначается понятием первобытный синкретизм. Содержание этого типа психической деятельности заключено в недифференцированном восприятии природы, человеческой жизни (в ее общинно-родовом качестве) и чувственно-образной картины мира. Древние люди были настолько включены в окружающую их среду, что мыслили себя сопричастными решительно всему, не выделяясь из мира, тем более не противопоставляя себя ему. Первобытной целостности бытия соответствует не расчлененное на особые формы примитивно-целостное сознание, для которого, упрощенно говоря, «все является всем».

1. Формы поведения и ориентации архаического сознания – анимизм, фетишизм, тотемизм, магия

Подобная трактовка архаической ступени сознания способна послужить методологическим ключом к осмыслению истоков, содержания и роли ранних верований и обрядов в первобытном обществе. Можно предположить, что наиболее распространенным вариантом первобытных верований был перенос человеческих, внутриродовых отношений, представлений и переживаний на процессы и элементы природы. В то же время и вместе с этим происходил «обратный» процесс переноса: природных свойств в область жизнедеятельности человеческого сообщества. Таким образом, мир представал в первобытном сознании не только целостным, когда любое явление и сами люди «вплетены» в ткань обобщенного существования, но и обладающим жизненными качествами, очеловеченным. Поскольку человеческое в этом случае – общинно-родовое, постольку и все, охваченное восприятием древнего человека, отождествляется со знакомым и привычным родовым укладом. В ряду архаических верований главным по значению выступает отношение к природе как живому созданию, имеющему те же свойства, что и человек. В религиоведении имеется такая точка зрения, согласно которой ранняя стадия подобных верований, аниматизм (отлат. animatus– «одушевленный»), предполагала пронизанность окружающего мира всеобщей, повсеместно присутствующей, но безличной, животворящей силой. Впоследствии, с расширением предметно-практической деятельности, образ животворящего начала дифференцировался. Оно стало соотноситься уже с определенными явлениями природы и человеческой жизни, с теми их сторонами, реальное освоение которых было за гранью доступного. Каждое существо или чувственно воспринимаемый предмет при необходимости дуализировались, наделялись своего рода двойником. Они могли быть представлены в телесном или же каком-то ином материальном облике (дыхание, кровь, тень, отражение в воде и др.). В то же время субстанционально они были лишены материальности и мыслились как безупречные сущности. Дисгармония идеальности и предметности превозмогалось благодаря синкретизму первородного мышления: любой объект предметного мира мог в одно и то же время выступать как в действительном, так и в бестелесном, своего рода спиритуалистическом виде. В итоге близнец мог вести и самостоятельную жизнь, бросая человека, например, во время сна или в случае его смерти.

Общим понятием, которое вошло в научный оборот для обозначения подобного верования, стал термин анимизм. Содержание его весьма обширно. Прежде всего оно связано с верой в существование душ, т. е. сверхчувственных образований, присущих предметам и явлениям природы, а также человеку. Могло происходить выведение душ за пределы замкнутого предметного состояния. Это – так называемые духи. В таком случае возможности идеальных сущностей резко возрастали: они могли легко перемещаться в предметном мире, помещаться в любой объект и получать способность действовать на различные предметы, растения, животных, климат и даже на самих людей. Множественность духов предполагает и многообразие мест их обитания. Ими наполнен практически весь окружающий человека мир. Поэтому большая часть актов ежедневного бытия родовой общины совершалось, вероятно, с учетом имевшихся воззрений на отношения с духами, причем последствия, связываемые с влиянием духов, не всегда благоприятны. Тяжесть и неудачи, индивидуальные и коллективные, понимаются как проявление коварства злых духов. Выходом из этого положения становится поиск надежных механизмов противодействия злокозненным проискам. Распространенным было использование оберегов, т. е. предметов, чье присутствие рассматривалось как защита от вредоносного влияния злых духов. Как правило, это куски дерева, камни, кости, зубы, шкуры животных и т. п. Аналогичного типа предметы могли применяться и в целях позитивного взаимодействия в качестве посредников. Во всех случаях предмет-посредник служил проводником человеческих потребностей, с его помощью люди фактически восполняли скудный арсенал средств освоения естественного мира. Свойство хранить, оберегать от бед или приносить удачу объяснялось присутствием в предмете волшебной, чудодейственной силы либо пребыванием в ней какого-нибудь духа. Подобные верования именуются понятием «фетишизм» (фетиш – зачарованная вещь; термин предложил голландский путешественник В. Босман в XVIII в.). Известно, что фетиши нередко были воплощением личных покровителей человека. Однако более важными и почитаемыми считались те, что несли общественную нагрузку – защитников всего родового коллектива, обеспечивающих выживание и продолжение рода. Иногда фетишизм связывался с культом предков-родоначальников, своеобразно закрепляя идею преемственности поколений.

Закономерным следствием фетишистской установки сознания должно было стать перенесение волшебно-чудодейственных свойств не только на природные или специально произведенные предметы, но и на самих людей. Близость к фетишу усиливала реальное значение человека (колдуна, старейшины или вождя), который своим опытом обеспечивал единство и благополучие рода. Со временем происходила сакрализация родовой верхушки, особенно вождей, становившихся живыми фетишами, когда их наделяли чудесными способностями. Воспринимая природу в понятных ему образах родовой общины, первобытный человек относился к любому природному явлению как в большей или меньшей степени «родственному».

Включение родовых связей в процесс взаимодействия со сферами животного и растительного мира создает предпосылки для развития веры в общность происхождения человеческих существ с какими-либо животными или, что встречалось гораздо реже, растениями. Эти верования, получившие название тотемизм, коренятся в сложившихся на стадии первобытности кровнородственных отношениях и условиях жизни ранних человеческих коллективов. Недостаточная надежность и довольно частая сменяемость фетишей порождала стремление к более устойчивому основанию, стабилизирующему жизнедеятельность родовых структур. Общность происхождения и кровное родство с тотемом понимались самым непосредственным образом. Люди стремились уподобиться в своем поведении повадкам «тотемных родственников», обрести их свойства и черты обличья. В то же время жизнь избранных тотемами животных и отношение к ним рассматривались с позиции человеческого общинно-родового бытия. Кроме родственного статуса, тотем обладал функцией покровителя, защитника. Обычной для тотемистических верований является фетишизация тотема.

Многочисленные исследования первобытной культуры свидетельствуют, что все названные формы поведения и ориентации архаического сознания (анимизм, фетишизм, тотемизм) носят стадиально-глобальный характер. Выстраивать их в некую последовательность по степени «развитости» было бы неправомерно. Как необходимые моменты освоения мира, они возникают, развертываются в контексте единого, целостного миропонимания, каким отличается первобытный синкретизм. Общекультурное значение этих явлений – в их направленности на удовлетворение жизненно важных потребностей человеческого существования, они отражают реальные, практические интересы общинно-родовой организации.

На первобытной стадии культуры возникли комбинированные формы обрядов и верований, именуемые общим понятием магия (от греческих и латинских слов mageia и magia, переводимых как «колдовство, волшебство, чародейство»). Магическое восприятие мира основано на представлении о всеобщем подобии и взаимосвязи, что делает возможным воздействие ощущающего «сопричастность всему» человека на любые предметы и явления. Магические действия распространены у всех народов мира и чрезвычайно разнообразны. В этнографии и исследованиях по истории религии есть немало классификаций и типологических схем магических поверий и приемов. Самым общим является разделение магии на благонамеренную, спасительную, совершаемую открыто и на пользу – «белую», и вредоносную, наводящую порчу и несчастья – «черную». Похожий характер имеет и типология, различающая наступательно-агрессивную и оборонительно-предохраняющую магию. В последнем случае большую роль играют табу – запреты на действия, предметы и слова, которые наделяются способностью автоматически вызывать для человека всякие неприятности. Устранение табу выражает инстинктивное стремление всего общинно-родового коллектива оградить себя от контакта с факторами, угрожающими выживанию. Нередко виды магии классифицируются по сферам человеческой деятельности, где они так или иначе оказываются необходимы (аграрная, рыболовная, охотничья, лечебная, метеорологическая, любовная, военная разновидности магии). Они нацелены на совершенно реальные повседневные стороны бытия. Различаются масштабы магических действий, которые могут быть индивидуальными, групповыми, массовыми. Магия становится основным профессиональным занятием колдунов, шаманов, жрецов и т. п. (институализация магии).