Ольги Васильевой - будущего министра образования РФ - посвящена хрущёвской церковной политике.
В статье есть богатый фактический материал не только о хрущёвском, но и о сталинском периоде.

Ольга Васильева. Государственно-церковные отношения хрущевского периода
О конце 1950-х - начале 60-х годов, вошедших в историю как период «хрущевских» гонений на Церковь, за последнее десятилетие написано много серьезных исследований, раскрывающих политические и экономические аспекты этой кампании.

В этот период, наполненный драматизмом, советское руководство в кратчайшие сроки спешило решить религиозную проблему в стране. Говоря о политических аспектах, авторы указывают и на желание построить в СССР общество, коммунистическая идеология которого, освободившаяся от сталинского наследия, еще смогла бы проявить себя, что, в свою очередь, исключало возможность любой духовной альтернативы, особенно религиозной.

Отмечалось, что определенная часть советского общества относилась индифферентно к масштабам кампании, а демократически настроенные «шестидесятники» считали, что в СССР может быть построено справедливое, социально ориентированное государство, где христианству не будет места. Важную роль сыграли и кадровые перестановки. К Е.А. Фурцевой, Л.Ф. Ильичеву, и ранее выражавшим недовольство прежним государственно-церковным курсом, прибавилась ретивая молодежь - А.Н. Шелепин, В.Е. Семичастный, А.И. Аджубей. Комсомольские вожаки стремились к решительной борьбе с Церковью, предлагая ликвидировать ровное отношение с ней как сталинское наследие. А сам «волюнтарист-романтик» Н. Хрущев считал, что в период перехода СССР к предкоммунистическим отношениям распространение научных знаний и изучение законов природы не оставляет места для веры.

Власть не могла не учитывать также и значительно выросшую религиозность вышедших на свободу узников ГУЛАГа. Изживание страха привело к активизации верующих. (Так, в 1955 году в Совет по делам Русской православной церкви поступило 1310 ходатайств и обратилось 1700 просителей об открытии храмов, а в 1956 году было на 955 ходатайств и 599 просителей больше1.)

Важнейшей причиной изменения курса стала и экономическая. Именно жесткий контроль за финансовой деятельностью Церкви ляжет в основу «церковной реформы», речь о которой пойдет ниже.

Практически весь комплекс причин прослеживается сквозь призму жизни и деятельности Председателя Совета по делам Русской православной церкви Г.Г. Карпова. Метаморфоза, происшедшая с ним в период с 1953 по 1958 год, - наглядный пример того, что люди, пришедшие к власти после смерти И. Сталина, не только не учли послевоенный опыт государственно-церковных отношений, но и сознательно искоренили все, что о нем напоминало.

Отчет Г. Карпова на имя Г.М. Маленкова и Н.С. Хрущева «О состоянии русской православной церкви на 1 января 1953 года» очень обстоятелен. Составлен, как и все предыдущие, в спокойном, деловом тоне. На 1 января в СССР «на регистрации состояли 10 891 церковь и 2617 молитвенных домов, из которых 1455 являлись приписными к другим церквям и не имели своего штатного духовенства и исполнительных органов»2.

На 1 января 1953 года в Русской церкви было 59 архиереев, без учета находившихся за границей, 12031 священник и 1150 дьяконов составляли ее клир3. Но эти показатели были меньше, чем в 1952 году. Причину Г. Карпов определил как естественную убыль: «За 1952 год из состава духовенства выбыло по причине смерти 619 человек, а вновь посвящено - 316 человек и возвратились из заштата 80 человек»4. Такое положение экзарх Украины митрополит Иоанн (Соколов) в одной из бесед с уполномоченным Совета по республике охарактеризовал так: «У нас в церкви с кадрами катастрофическое положение, нет священников, и взять их негде»5.

Но, несмотря на эти проблемы, как позитивный момент были отмечены внешнеполитические мероприятия Церкви, самыми важными из которых стали:
2. Составление и утверждение штатов и сметы на содержание Духовной миссии в Иерусалиме, выработка Положения о миссии, инструкций для работников миссии.
3. Подготовка материалов о положении русских монастырей на Афоне для предъявления претензий со стороны Русской и других церквей к греческому правительству и Константинопольскому патриарху.
4. Предъявление Московской патриархией претензий Вселенскому патриарху по вопросам Финляндской и Польской церквей, по заграничным эмигрантским формированиям, настроенным враждебно к Московской патриархии, но поддерживаемым Вселенским патриархом6.
Заканчивался отчет рекомендацией по дальнейшему расширению заграничных связей Церкви.

Стабильность в церковной жизни, о которой докладывал Г. Карпов, менее всего устраивала власть. В марте 1954 года заведующие отделами пропаганды и науки ЦК совместно подготовили на имя Н. Хрущева докладную записку «О крупных недостатках в естественно-научной, антирелигиозной пропаганде»7. Того не надо было ни в чем убеждать. Никита Сергеевич имел большой опыт антицерковной работы. Он был организатором так называемой «ликвидации унии» в 1946 году, за которой последовало «добровольное» воссоединение греко-католиков с Московской патриархией (отголоски этих событий принесли много горя православным на Украине в начале 90-х годов). Кроме этой масштабной акции, он участвовал в 30-е годы в закрытии и уничтожении храмов Киева и Москвы.

Историки-исследователи, называя его «революционным романтиком», отстаивают положение, что Хрущев искренне верил в возможность скорого построения коммунизма, в котором не должно было быть места «религиозным предрассудкам». В это верится с трудом. Забегая вперед излагаемых событий, приведу яркий пример. В августе 1959 года Москву посетил известный итальянский гуманист мэр Флоренции Джорджо Ла Пира. Он был принят Н. Хрущевым, затем неоднократно писал советскому лидеру. И в одном из писем, датируемом 14 марта 1960 года, можно прочесть следующее: «Уважаемый господин Хрущев, от всего сердца желаю Вам скорейшего выздоровления. Вы знаете, я уже писал Вам об этом несколько раз, что я всегда молился Мадонне, нежной матери Христа, к которой Вы с юношеского возраста относились с такой любовью и такой верой, чтобы Вы могли стать подлинным создателем "всеобщего мира" в мире»8. (Это письмо не дошло до адресата, оно было задержано в советском посольстве в Италии и позже передано в МИД.)

Вряд ли Ла Пира стал бы придумывать это. Скорее всего, подобный разговор состоялся при их встрече. Важность этого факта - в дополнительных штрихах к портрету Н. Хрущева: рассуждать о вере и искоренять ее более искусно, чем в довоенные десятилетия, бороться со «сталинским наследием», оставаясь при этом человеком прежней системы по духу и плоти.

И таким был не он один. Выше уже говорилось о том, как новая эпоха отразилась на Г. Карпове. Так, уже в апреле 1954 года в своем письме в ЦК КПСС он будет просить «указаний о задачах Совета для данного времени и установках по практической работе»9, остро чувствуя приближение каких-то событий. И они последовали.

7 июля 1954 года ЦК КПСС принял постановление «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения», в подготовке которого активно участвовали М.А. Суслов, Д.Т. Шепилов и А.Н. Шелепин. Основная мысль документа - осуждение прежней «примиренческой» политики в «церковном вопросе». Предполагалось, по сути, вернуться к довоенным отношениям с Церковью. Звучали призывы к разоблачению «реакционной сущности и вреда религии» и к «наступлению на религиозные пережитки»10. Известно, что перед принятием постановления В. Молотов предупреждал Н. Хрущева, что оно «поссорит нас с духовенством и верующими, принесет массу ошибок». На это последовал ответ: «Будут ошибки - исправим»11.

Первыми на постановление откликнулись архиереи Русской церкви. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) обратился к патриарху Алексию с просьбой созвать собор для обсуждения создавшегося положения, митрополит Ленинградский Григорий (Чуков) выступил перед студентами духовных школ, публично подвергнув резкой критике происходящее. Призывы к мученичеству зазвучали из уст владыки Вениамина.

Часть членов Президиума ЦК - В. Молотов, Г. Маленков, К. Ворошилов, участвовавшие в сталинской политике «нового курса» 1943-1953 годов в отношениях с Церковью, также выступали против таких резких антирелигиозных атак, считая, что они приведут к нежелательным для страны последствиям. Политическая борьба за власть еще не закончилась, и Хрущев со своими сторонниками вынужден был отступить. Но ненадолго. Уже в отчете Г. Карпова за 1956 год прозвучат горькие слова, отражающие новые процессы в государственно-церковной политике.

«На 1-е января 1956 г. в Советском Союзе состоит на регистрации 13 463 православных церквей и молитвенных домов, из них собственно типовых православных церквей - 10 844 и молитвенных православных домов 2 619.

Эти цифры, как абсолютно точные данные Совета, не для печати и не для пользования в пропагандистских целях, т.к. для заграницы и вообще для пользования ими мы и церковь даем всегда (с 1944 г.) совершенно другие цифры (выделено Карповым. - О.В.).

Если мы общие цифры 1956 г. сравним с данными на 1-е января 1950 г., то уменьшение общего количества церквей и молитвенных домов составит 938 точек (по точным данным). Если мы сравним уменьшение количества церквей с тем, что было ко дню окончания войны (1945 г.), то уменьшение составит, примерно, на две с половиной тысячи точек. По сравнению с данными на 1.1.1955 г. - увеличение на несколько десятков за счет восстановления учета и воссоединения униатов»12.

Изменения коснулись и численности белого духовенства: «...диаконы, протодиаконы, священники и протоиереи на 1-е января 1956 года составляют 12 151 человек, т.е. на 1500 человек меньше, чем это было на 1 июля 1949 года»13.

Что касается возраста духовенства, то цифры были такие: среди 82 архиереев Русской православной церкви 62,2 % старше 60 лет, «в том числе 14 человек в возрасте старше 75 лет, моложе 50 лет только 5 архиереев. Среди священников 64 % были старше 55 лет»14.

По сравнению с послевоенными годами почти вдвое уменьшилось количество монастырей: «Если в 1945 году мы имели в СССР 101 православный монастырь, то сейчас всего 57 монастырей и 9 скитов и в них монашествующих 4570»15.

Но, несмотря на тревожные симптомы в государственно-церковных отношениях, и Г.Г. Карпов, и большинство сотрудников совета пытались противостоять ситуации. Так, в мае 1957 года, выступая перед уполномоченными, Председатель Совета по делам Русской православной церкви подчеркнул, что главное - «...обеспечить стойкие нормальные отношения между государством и церковью»16.

Ни он сам, ни его примиренческая позиция не устраивали власть давно. С середины 1957 года начинается подготовка смещения Г. Карпова с поста председателя. В январе 1958 года в совет приходят новые сотрудники. После знакомства с ними патриарх Алексий в разговоре с Управляющим делами патриархии протопресвитером Н.Ф. Колчицким говорил с тревогой: «Я думаю, что это подготовка к уходу Карпова с должности председателя - это крайне нежелательно... Новым товарищам, вероятно, будет трудно работать, так как они, наверное, были активны в антирелигиозной работе»17.

Годом позже, в январе 1959 года, состоялось закрытое собрание коммунистов Совета по делам Русской православной церкви. На нем звучала резкая критика в адрес Г. Карпова, он был назван главным виновником «ошибок и извращений» (сам председатель отсутствовал из-за болезни сердца).

Вся предыдущая деятельность совета в очередной раз была оценена как примиренческая и пособническая. В вину ставилось все: и поддержка ходатайств об открытии храмов, и ограничение их ликвидации, и льготное налогообложение духовенства по инициативе совета.

Затем против Г. Карпова была разыграна комбинация с участием секретаря ЦК КП Молдавии Д. Ткача и уполномоченного по республике П.Н. Роменского, которой суждено было стать последним штрихом в деле смещения Г. Карпова. Молдавские руководители желали уточнить доходы духовенства и выступили за отмену права Церкви приобретать транспортные средства для «нужд и обслуживания церковных органов». В письме от 5 марта 1959 года, адресованном в ЦК партии, Д. Ткач писал: «Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 22 августа 1945 года № 2137-546-е и от 28 января 1946 г. № 232-101-е церковным организациям и религиозным организациям предоставлено ограниченное право юридического лица. Им разрешено приобретение транспортных средств, покупка в собственность домов и новое строительство зданий. В связи с этим Совнаркомы республик обязываются в планах материально-технического снабжения предусматривать выделение строительных материалов религиозным организациям»18. По мнению партийного лидера Молдавии, Председатель Совета по делам Русской православной церкви был всецело на стороне Церкви и в письме от «10 июля 1953 г. № 644-е уполномоченному по Молдавской ССР было в категорической форме предложено не чинить препятствий духовенству в приобретении автомобилей.

В другом его письме, от 2 октября 1958 года № 2034, содержатся такие указания, которые по существу закрывают доступ финансовым органам к документам, учитывающим доходы церковных организаций, и дают возможность последним уклоняться от обложения налогами»19.

Результат, по мнению Д. Ткача, был ошеломляющим: «Уполномоченный по делам Русской православной церкви при Совете Министров МССР, выполняя эти и подобные распоряжения, стал оказывать активную помощь церквам, монастырям в приобретении ими различных транспортных средств, сельскохозяйственных машин, электростанций, строительных материалов, тем самым способствовать расширению экономической деятельности религиозных организаций, обогащению духовенства, усилению влияния церквей и монастырей на население»20. Эти вопиющие факты не могли иметь место в социалистической Молдавии. И письмо с места (а сколько их было и сколько еще будет в истории Отечества XX века), подписанное Д. Ткачом, жестко выражало общественное мнение: «ЦК КП Молдавии просит Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза поручить Совету Министров СССР отменить постановление СНК СССР от 22 августа 1945 года № 2137-546-е и от 28 января 1946 года № 232-10-е, а также распоряжения председателя Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР тов. Карпова от 10 июля 1953 года № 644/с и 2 октября 1958 года № 2034»21.

Этого удара Г.Г. Карпов уже не вынес. Он остался один на один с новой политической действительностью, которая, используя лозунг «борьбы со сталинизмом», уничтожала и позитивные явления, к которым, безусловно, относились государственно-церковные отношения послевоенного десятилетия. (К тому же и чувствовал он себя все хуже и хуже, очень болело сердце.)

6 марта 1959 года Карпов пишет письмо в ЦК КПСС на имя Фурцевой Е.А. с просьбой его принять. В письме звучит отчаяние, внутренний надлом. Он позволяет себе резкие слова в адрес духовенства. Но, даже будучи почти окончательно сломленным, Карпов продолжает отстаивать прежние принципы отношений с Церковью, подчеркивая их государственную важность:

ЦК КПСС, тов. Фурцевой Е.А.
Я обращаюсь к Вам, Екатерина Алексеевна, только потому, что Вы занимаетесь нашими вопросами.
По сложившимся обстоятельствам сегодня я обратился в ЦК КПСС с просьбой освободить меня от должности председателя Совета и предоставить пенсию.
В моей жизни еще не было такого тяжелого морального переживания. Тяжело было, когда мне в 1956 году был вынесен строгий выговор за нарушение революционной законности в 1937 году - ведь это было первое взыскание, но я осознал и пережил.
Четыре месяца тому назад я был потрясен неожиданной смертью моей жены.
Сейчас новое переживание - не так легко уйти на пенсию после 44-х лет работы (на заводе, во флоте, ВЧК-ОГПУ-МГБ и 16 лет руководителем Совета), но и это переживу, так как вопрос этот тоже личный.
Почти 16 лет надо было общаться с малоприятной средой, в которой развиты все человеческие пороки, но партия поставила для установления необходимых отношений между государством и церковью, для использования церкви в наших государственных интересах, и доверие надо было оправдать.
Могу смело заявить, что совесть моя чиста, что политических ошибок я в работе не допускал, а недостатки в работе были и есть, и, если их понимаешь, всегда быстро исправишь.
...Что я прошу? Я хотел бы, чтобы Вы лично или т. Суслов, или другой Секретарь ЦК КПСС приняли меня.
Личных вопросов в беседе касаться не буду. Я беспокоюсь за дело, которому отдал четвертую часть своей жизни, и после долгих и тяжелых размышлений, когда я подошел почти к грани потери управления собою, я решил обратиться к Вам, т.к. если я не выговорюсь, я никогда не поправлюсь, а главное, считаю своим долгом сказать Вам и Центральному Комитету свои соображения, так как вижу очень серьезные недоразумения, которые, если не поправить, могут привести к неправильным и нежелательным последствиям, а это не в интересах государства.
Карпов Г.Г. 22
(Но ни Фурцева, ни Суслов его не приняли, переложив встречу на заместителя Отдела пропаганды и агитации.)

Через восемь дней, 14 марта, он передает помощнику Фурцевой еще одно письмо. Там нет эмоциональных всплесков, оно обстоятельно и выдержанно, целиком посвящено отстаиванию принципов нормализации отношений государства и Церкви. Карпов подчеркивает внешнеполитические интересы страны, в осуществлении которых может принять участие Русская православная церковь:

Из 14 автокефальных православных церквей мира 9 церквей целиком поддерживают начинания Московской патриархии.
...Сейчас предполагается подготовить и провести в течение 1-2 лет Вселенский собор или Совещание всех православных церквей мира.
...Как же можно проводить эту работу... если мы будем... поощрять грубое администрирование по отношению к церкви и не реагировать на извращения в научно-атеистической пропаганде.
...Я считаю недопустимыми такие действия, как взрыв церковных зданий23.
В письме Г. Карпов отметил также недовольство духовенства массовыми фактами администрирования, сослался на размышления патриарха Алексия об отставке. И, оставаясь верным себе, вновь предложил сделать некоторые уступки - к примеру, «разрешить построить здание для Киевской духовной семинарии»24.

Он знал, что слишком мало времени у него оставалось и что люди, пришедшие к власти, в силу разных причин, включая и малообразованность, не понимают и не будут понимать роли Церкви в истории государства, ее значения в жизни общества. Даже подконтрольная советскому государству, она продолжала нести свою духовную миссию. Он понял это. И духовная роль в этом прозрении принадлежала выдающимся иерархам XX столетия, с которыми ему посчастливилось общаться: патриархам Сергию (Страгородскому) и Алексию (Симанскому), митрополитам Николаю (Ярушевичу) и Григорию (Чукову), архиепископу Луке (Войно-Ясенецкому) и многим другим, с кем сводила его жизнь.

Отставка Г. Карпова затянулась еще на год. За его спиной власть готовила «церковную реформу», рассчитанную на несколько десятилетий и основанную на изменениях самих основ деятельности Русской православной церкви.

Начало ее проведения связано с постановлением ЦК КПСС от 13 января 1960 года «О мерах по ликвидации нарушений духовенством Советского законодательства о культах».

Какие же статьи закона и когда нарушило советское духовенство?

Как известно, ленинский Декрет об отделении Церкви от государства от 23 января 1918 года и последующие инструкции Наркомюста по его проведению в жизнь предусматривали положение, по которому церковным имуществом могли распоряжаться религиозные общества.

«Положение об управлении Русской православной церковью», принятое Поместным собором 31 января 1945 года, отстранило прихожан от управления имуществом и денежными средствами, вернув эту прерогативу, как это и было прежде, настоятелю. «Положение» получило силу документа, утвержденного правительством (постановление Совнаркома было принято 28 января 1945 года)25.

Январское постановление 1960 года отмечало еще одно «нарушение» законодательства о культах: «Следует также отметить, что постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 года "О религиозных объединениях" предоставило религиозным обществам право распоряжаться всем церковным имуществом, ведать наймом служителей культа. Однако вопреки этому закону во главе каждой приходской общины верующих был поставлен настоятель храма, назначаемый специальным архиереем.

Служители культа сосредоточили все руководство приходами в своих руках и используют это в интересах укрепления и распространения религии»26.

Как нарушение законодательства отмечалось также единоличное формирование настоятелями храмов «двадцаток и их исполнительных органов, развитие благотворительной деятельности, воспитание церковного актива в духе непослушания властям»27.

В постановлении ЦК КПСС от 13 января 1960 года подчеркивался и еще один момент, связанный с «узурпацией власти священнослужителями», - ослабление контроля за деятельностью духовенства и религиозных объединений.

А годом позже, 16 января 1961 года, Совет Министров СССР принял специальное постановление «Об усилении контроля за деятельностью церкви». Оно отменило все законодательные акты, принятые в годы Великой Отечественной войны и первое послевоенное десятилетие.

Эти два постановления стали «Правовой» основой «церковной» реформы, включавшей в себя шесть основных положений:

«1) коренная перестройка церковного управления, отстранение духовенства от административных, финансово-хозяйственных дел в религиозных объединениях, что подорвало бы авторитет служителей культа в глазах верующих;
2) восстановление права управления религиозными объединениями органами, выбранными из числа самих верующих;
3) перекрытие всех каналов благотворительной деятельности церкви, которые ранее широко использовались для привлечения новых групп верующих;
4) ликвидация льгот для церковнослужителей в отношении подоходного налога, обложение их как некооперированных кустарей, прекращение государственного социального обслуживания гражданского персонала церкви, снятие профсоюзного обслуживания;
5) ограждение детей от влияния религии;
6) перевод служителей культа на твердые оклады, ограничение материальных стимулов духовенства, что снизило бы его активность»28.

Идеологи «церковной реформы» отчетливо представляли себе, что «перестройка церковного управления» может оказаться делом «сложным и деликатным». Решение было найдено быстро: «Для того чтобы не вызвать каких-либо осложнений в отношениях между церковью и государством, многие мероприятия проводить церковными руками»29.

Так, само отстранение священнослужителей от финансово-хозяйственной деятельности в приходе, ключевое направление «реформы», было проведено по «государственной рекомендации» решением синода Русской православной церкви от 18 апреля 1961 года с дальнейшим утверждением его Архиерейским собором 18 июля 1961 года, постановление которого мог отменить только Поместный собор.

Большинство присутствующих на соборе епископов, понимая всю тяжесть этого решения, до конца не осознавало масштабов начавшихся гонений.

И слова святейшего патриарха Алексия, произнесенные им на соборе, на долгие годы стали путеводной нитью для служения русского священства в новых условиях существования Церкви в советском государстве: «Умный настоятель, благоговейный совершитель богослужений и, что весьма важно, человек безукоризненной жизни всегда сумеет сохранить свой авторитет в приходе. И приход будет прислушиваться к его мнению, а он будет спокоен, что заботы хозяйственные уже не лежат на нем и что он может всецело отдаться духовному руководству своих пасомых»30.

Эти слова-наставления давали силу противостоять лавине «церковной реформы», направленной в первую очередь на изменение всего строя церковной жизни и уничтожение порядка приходского управления. А само ее проведение планировалось на долгие годы.

Одним из первых мероприятий реформы стал единовременный учет всех религиозных объединений. При его проведении было «выявлено много бездействующих церквей, неиспользуемых молитвенных зданий, затухающих приходов. Совет принял меры по ликвидации практики субсидий таким приходам со стороны более сильных религиозных объединений и патриархии, что повлекло прекращение их деятельности. На местах разобрались с каждым религиозным обществом. В соответствии с законом общественные здания, захваченные церковниками в период войны, были возвращены их прежним владельцам и превращены в учреждения культуры, школы. Многие слабые и распавшиеся религиозные объединения сняты с регистрации. Материальная база православия заметно сузилась»31. (Такими словами докладывал в ЦК КПСС Ф. Фуров, зам. Председателя Совета по делам религий, в августе 1970 года, рапортуя об итогах перестройки церковного управления.)

В цифровом измерении это выглядело так: в 1960 году действовало 13 008 православных храмов, к 1970 году их осталось 733832. За десятилетие прекратили «свою деятельность 32 православных монастыря, в том числе Киево-Печерская Лавра. Ныне (1970 год. - О.В.) действует 16 монастырей, в которых проживает 1200 монахов, главным образом, престарелого возраста. Сократилась за последние годы и сеть духовных учебных заведений, прекратили свою деятельность пять православных семинарий; ныне функционируют две Духовные академии и три семинарии. Неуклонно снижается количество учащихся в духовных школах: в 1960 году их было 617, а в 1969/70 учебном году - 447. В минувшем году из духовных школ было направлено на приходы 57 чел. Церковь испытывает ныне кризис с кадрами священнослужителей. В 1969 году из их числа по разным причинам выбыло 214 чел., а посвящено в сан 175 священников»33.

Отчет о десятилетних итогах реформы поражает своей циничностью. Никогда еще до 1960 года власть не вмешивалась так откровенно во внутрицерковную жизнь, нарушая при этом весь строй ее существования. Давление было всегда: и в условиях террора 30-х, и в «новом курсе» 40 - начала 50-х годов. Но такого тотального вмешательства история государственно-церковных отношений еще не знала: «Совет по делам религий получил возможность держать под строгим контролем деятельность Московской патриархии, ее отделов, управлений и должностных лиц, влиять на все принципиальные решения главы церкви и синода, оказывать воздействие на подбор епархиальных архиереев и всех других руководящих деятелей церкви.
В настоящее время сложилась довольно широкая, можно сказать, всеобъемлющая и эффективная система контроля за деятельностью патриархии»34.

Русская православная церковь встретила новые гонения, уже имея большой опыт существования в советском государстве. Так, 16 февраля 1960 года на конференции советской общественности за разоружение выступил патриарх Алексий. С высокой трибуны предстоятель Русской церкви произнес слова о гонениях, которые услышал мир: «Церковь Христова, полагающая своей целью благо людей, от людей же испытывает нападки и порицания, и тем не менее она выполняет свой долг, призывая людей к миру и любви. Кроме того, в таком положении Церкви есть и много утешительного для верных ее членов, ибо что могут значить все усилия человеческого разума против христианства, если двухтысячелетняя история его говорит сама за себя, если все враждебные против него выпады предвидел Сам Христос и дал обетование непоколебимости Церкви, сказав, что и врата адовы не одолеют Церкви Его»35. Это беспрецедентное публичное заявление косвенно поставило точку в карьере Г. Карпова, участь которого была к этому времени определена. 21 февраля он был отправлен на пенсию, а Председателем Совета по делам Русской православной церкви стал В.А. Куроедов, партийный функционер, не обладавший и сотой доли способностей своего предшественника.

За отставкой Карпова последовало снятие с поста председателя Отдела внешних церковных сношений митрополита Николая (Ярушевича), одного из выдающихся иерархов XX столетия, открыто выступавшего против ужесточения государственно-церковного курса.

В июне 1960 года во главе Отдела внешних церковных сношений Русской православной церкви встал архимандрит Никодим (Ротов), с чьим именем будет связано большинство событий церковной жизни последующего драматического десятилетия.

«Церковная реформа» Хрущева - это лишь зримая сторона государственно-церковной политики. Была еще и другая - использование внешних церковных каналов для осуществления политических государственных планов. При этом власть не только не считалась с внешними интересами Церкви, а цинично попирала их, нисколько не заботясь о последствиях, которые могли иметь и имеют длительный исторический резонанс.

Примечания
1 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 90. Л. 64, 140.

2 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 452. Л. 1.

3 Там же. Л. 5.

4 Там же. Л. 4.

6 Там же. Л. 177.

7 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 16. Д. 650. Л. 18.

8 АВП РФ. Ф. 98. Оп. 34. Пор. 20. Пап. 146. Л. 36.

9 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 16. Д. 669. Л. 1.

10 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 8. С. 428-432.

11 Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве. М., 1999. С. 350.

12 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 16. Д. 754. Л. 36, 37.

13 Там же. Л. 37.

16 Одинцов М.И. Государство и церковь в России. XX век. С. 117.

17 Шкаровский М.В. Указ. соч. С. 362. 18 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 126. Л. 30.

21 Там же. Л. 31.

22 РГАНИ. Ф.5. Оп. 33. Д. 126. Л. 35, 36.

23 Там же. Л. 37-41.

25 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 62. Д. 37. Л. 154.

27 Там же. Л. 155.

29 Там же. Л. 159. 30 ЖМП. 1961. №8. С. 6.

31 РГАНИ. Ф.5. Оп. 62. Д. 37. Л. 158.

33 Там же. Л. 158, 159.

34 Там же. Л. 163.

35 ЖМП. 1960. № 3. С. 34-35.

01.04.2010: ХРУЩЁВ И ЕГО ЦЕРКОВНАЯ ПОЛИТИКА (часть 1)

Чего добивался «дорогой Никита Сергеевич»? Построения коммунизма или развала СССР? Какой была церковная политика Хрущёва? Была ли она связана с Ватиканом и даже США? На эти вопросы мы попробуем ответить.
В октябре 2009 г. либералы громко горевали по поводу 45-летия смещения в 1964 г. Хрущёва, назвав его «добрым диктатором».
16 февраля 2010 г. незаметно исполнилось 50 лет (1960 г.) смелой речи Патриарха Алексия I (Симанского) в Кремле, на Конференции советской общественности за разоружение. Тогда Патриарх обличил гонителей христианства и подчеркнул вековую связь Православия и русского патриотизма. Напомнил, что ещё «на заре русской государственности» Церковь «… осуждала ростовщичество и рабовладение» («Журнал Московской Патриархии», далее – «ЖМП», 1960, № 3, с. 33-35).
Естественно, эта речь привела Хрущёва в ярость. Например, в массовом журнале «Огонёк» (1960, № 8, с. 5) Конференции была посвящена лишь небольшая сухая заметка, в которой Патриарх Алексий даже не упоминался. Рядом под заголовком «Сердечные встречи» сообщалось о поездке Полянского, хрущёвского выдвиженца и тогда председателя Совета Министров РСФСР, по городам США. Чуть раньше, в № 7, «Огонёк» хвалил «дух Кэмп-Дэвида», говоря о пребывании Полянского в Майами, Чикаго, Филадельфии. Фото «Огоньку» предоставило американское агентство «Ассошиэйтед пресс». Эти публикации отражают дух хрущёвских «реформ»: США – желанный, иногда критикуемый, но манящий идеал, а Русское Православие нетерпимо.
Уильям Таубман, работавший на Рокфеллеров, издал книгу “Khruschev: The Man and his Era” (Нью-Йорк – Лондон, 2003). Русский перевод «с незначительными сокращениями» вышел под заголовком «Хрущёв» в серии «Жизнь замечательных людей» (М., 2008). Таубман приводит знаменательный факт: в 1963 г. Хрущёв слушал западные радиостанции и пересказывал их содержание советским чиновникам (с. 657).
Пожалуй, Запад не был антиподом хрущёвскому строю. Та же страсть к роскоши и моде, пренебрежение к чужому мнению, скрытность при подготовке политических репрессий – дабы не «запятнать» либеральное имя.
Именно Патриарх Алексий I (+1970), 40-летие со дня кончины которого исполнится 17 апреля 2010 г., возглавил православное сопротивление хрущёвскому режиму «тоталитарной оттепели».
23 июля 2010 г. мы отметим столетие со дня рождения Патриарха Пимена (Извекова) (+1990), оклеветанного диссидентами и «шестидесятниками».
Кем же был Никита Сергеевич Хрущёв?

Хрущёв вошёл в раж, выступая в ООН. Сентябрь 1959 г. Из книги Таубмана

Н. СЕЛИЩЕВ,
член Русского Исторического Общества

УДК 94(47+57):2

С. И. Куксенко

Историческая наука о периодизации так называемого «хрущевского наступления» на Русскую православную церковь

На современном этапе развития исторических знаний возрастает роль и значение историографии, историографических исследований. Возникает необходимость выявить и понять сущность различных направлений, представленных в исторической науке, изменение научной проблематики исторических исследований, становление и эволюцию исторических концепций. Одной из актуальных тем современной историографии есть проблема изучения взаимоотношений партийно-государственных органов власти с Русской православной церковью и другими религиозными организациями в 1950-1960-х гг.

Ключевые слова: историография, Русская православная церковь, антирелигиозные гонения, хрущевская антирелигиозная политика

Serhiy I. Kuksenko

Historical Science concerning periodization of so-called «Khrushchev"s offensive» against Russian Orthodox Church

On the modern stage of the development of historical knowledge, the role and importance of the historiography and historiographical study is rapidly increasing. There is the necessity to reveal and understand the essence of different movements, presented in the historical science, the change of scientific problems, becoming and evolution of historical concepts. One of the most crucial issues of contemporary historiography is study of the relationship between party-state organs and Russian Orthodox Church and other religious organizations in 1950-1960"s.

Keywords: historiography, Russian Orthodox Church, anti-religious persecution, Khrushchev"s anti-religious policy

Целью статьи является анализ историографии, посвященной проблемам взаимоотношений партийно-государственных органов власти с Русской православной церковью (РПЦ) в 1950-1960-х гг., периодизации «хрущевского наступления» на религию и Церковь.

Изучение истории религии как существенной части гражданской истории постсоветских государств в последние два десятилетия стало одним из актуальных и продуктивных направлений в исторической науке. Это связано как с общим изменением роли и места религии и Церкви в социально-политической и духовной жизни общества, так и с радикальной сменой парадигмы исторической науки, с новыми возможностями, которые открылись перед историками в результате рассекречивания значительной части архивных материалов и литературы.

Одной из непростых страниц взаимоотношений власти с Русской православной церковью является период 1950-1960-х гг., который воспринимается многими как период «хрущевских гонений против религии и Церкви». В исторической науке не существует единых устоявшихся взглядов о начале «хрущевского наступления» на религию и Церковь. Характерной особенностью советской историографии 1950 - конца 1980-х гг. в исследовании церковно-религиозной тематики был тенденциозный подход к ос-

вещению проблем взаимоотношений партийногосударственных органов власти с Церковью и верующими. Это было вызвано господством в советском обществе атеистической концепции, в которой религии и Церкви отводилась роль противника советской власти. Практически до конца 1980-х гг. в официальной науке отсутствовали любые упоминания о преследовании религии и Церкви в годы руководства страной Н. Хрущевым.

Это тематическое поле в значительной степени заполнили исследователи зарубежья. Западный исследователь П. Фросе датирует начало новой антирелигиозной кампании 1959 г. Он считает, что власть запланировала действия, направленные на то, чтобы «религиозные группы и все конфессии испытали худшие преследования с 1930-х гг.»1. К. Р. Хилл, Л. Лорен, М. Таплей указывают, что в период с 1959 по 1964 г. были особо злостные гонения на церковь2. Вместе с тем много авторов активизацию антирелигиозной борьбы датируют 1960 г. Так, М. Бурдо указывает, что новое наступление на религию было инициировано по приказу высшего руководства государства в 1960 г., а в 1961 г. Церковь была решительно ослаблена тем, что управление церковными делами передавалось в руки светских советов - двадцаток3. Д. Поспеловский начало массовых гонений видит еще в событиях 1948 г.,

когда после видимого улучшения отношений между государством и Русской православной церковью 1943 г., наступило их первое ухудшение. Период 1953-1957 гг. исследователь называет «передышкой» и объясняет ее «борьбой за власть в верхах и отсутствием еще абсолютного хозяина в Кремле после смерти Сталина». Как только полным хозяином стал Н. Хрущев - сразу же возобновились приготовления к антирелигиозным наступлениям4.

Современный петербургский исследователь истории Русской православной церкви М. Шка-ровский считает, что подготовка мощной антирелигиозной кампании началась в конце 1957 г., когда по запросу сектора агитации ЦК КПСС все республиканские ЦК и Советы по делам РПЦ и религиозных культов представили «справки об активизации религиозных организаций и состоянии научно-атеистической пропаганды»5. Р. Пихоя указывает, что примерно с 1957 г. свою деятельность в этом направлении активизировал Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР. По мнению исследователя, речь даже шла о возвращении к «чекистскому курсу» 1930-х гг. «на искоренение религии путем уничтожения Церкви»6.

По мнению М. Одинцова, тенденция к изменению курса церковной политики появляется в высших партийных кругах в 1954-1957 гг., когда вопросы церковной политики постепенно перемещаются в сферу партийного влияния и связываются с целями и задачами «антирелигиозной работы»7. Однако, по его мнению, усилиями руководителей Советов по делам Русской православной церкви и по делам религиозных культов баланс церковно-государственных отношений в этот период удалось удержать на прежнем уровне8.

Исследователи Г. Симон, В. Войналович,

B. Баран, М. Шкаровский, О. Васильева, Т. Чу-маченко, Ю. Катунин, С. Фирсов, А. Моренчук,

C. Яремчук, игумен Иннокентий (Павлов) начало организованного наступления на Русскую православную церковь и резкое ухудшение ее положения датируют 1958 г., считая, что наступление началось с подрыва материальной базы РПЦ, продолжилось закрытием учебных заведений, монастырей и храмов, и все это происходило на фоне мощной пропагандистской кампании9. Так В. Войналович указывает, что «окончательно край прежнему „религиозному нэпу" был положен постановлением ЦК КПСС от 4 октября 1958 г. „О записке Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС «О недостатках научно-атеистической пропаганды»" и решениями ноябрьского (1958 г.) Пленума ЦК КПСС, которые фактически санкционировали кардинальное из-

менение партийной тактики в религиозном вопросе»10. По мнению исследователя С. Яремчука, «осенью 1958 г. властями было восстановлено антицерковное наступление. Первые удары направлялись против церковных доходов и монастырских хозяйств. Сначала власть сделала убыточным производство и продажу свечей и забрала у монастырей более 70 % земель, обложив их завышенными ставками налогов»11.

М. Одинцов же считает, что в партийном аппарате до 1958 г. проявляли себя и либеральная, и жесткая точки зрения на пути развития государственно-церковных отношений. По мнению ученого, даже после принятого осенью 1958 г. постановления СМ СССР, жестко ограничившего правовое положение Русской православной церкви, в политике властей вплоть до начала 1960-х гг. проявляла себя и прежняя либеральная тенденция12.

A. Колодный, П. Яроцкий указывают, что темпы «борьбы» против религии росли, и с 1960 г. наступил переломный для судьбы Церкви период13.

B. Пащенко вообще называет весь период пребывания у власти Н. Хрущева сплошным давлением на Церковь. Вместе с тем он подчеркивает, что 1960 г. положил начало новому этапу в гонениях на Церковь: «Началось тотальное наступление на все официально зарегистрированные в СССР конфессии»14. Несмотря на это, исследователь отмечает, что в начале 60-х гг. «складывались объективные условия для нормализации государственно-церковных отношений в недалеком будущем». Он связывает это с принятием новой Программы КПСС, в которой «Коммунистическая партия торжественно отказывалась от фактически силовых методов борьбы против религиозных объединений, прежде всего, против влиятельной РПЦ»15.

Е. Панич, анализируя политику государственного атеизма 1950-1960-х гг., указывает на ее качественно иной по сравнению с политикой 1930-х гг. характер. Уже «не происходило массовых репрессий в отношении верующих, и главная стратегия партийно-политической элиты заключалась не в уничтожении носителей религиозных верований, а в их „перевос-питании"»16. Такое «перевоспитание», в первую очередь, относилось к руководству религиозных организаций и довольно успешно осуществлялось.

В. Войналович, М. Шкаровский считают, что в конце 1962 г. антирелигиозная волна временно пошла на спад. Причины этого исследователи видят в «модернизации» Московской патриархией в 1962-1963 гг. социально-этических взглядов, расширении внешнеполитической де-

ятельности. Часть богословов и иерархов стала проводить параллели между христианством и коммунизмом, одобряла с религиозных позиций социально-нравственные ценности и идеалы советского общества. О подтверждении улучшения свидетельствует награждение 8 ноября 1962 г. патриарха Алексия к его 85-летию четвертым орденом Трудового Красного Знамени17.

В современной исторической науке существует несколько подходов к периодизации антирелигиозной политики советской власти 1950-1960-х гг.

Зарубежный исследователь В. Заватский первую фазу наступления на религию и Церковь датирует 1959-1961 гг. Автор подчеркивает, что антирелигиозная политика осуществлялась под лозунгом возврата к «ленинской законности»18. Вторая фаза - 1961-1962 гг. - характеризуется насильственным подчинением религиозных общин законодательству. Но, несмотря на закрытие множества церквей, на четвертом году проведения антирелигиозной кампании стало ясно, что никакими административными мерами, какими бы крутыми они ни были, сломить сопротивление верующих не удастся19.

А. Моренчук антирелигиозные мероприятия власти в Украине делит на этапы в зависимости от региона наибольшей активности кампании по сокращению действующих церквей: в течение 1958-1960 гг. закрывались храмы преимущественно в восточных областях; а с 1961 г. основной удар переместился на западноукраинские земли20.

И. Андрухив наступление на религию в 60-х гг. условно разделяет на два этапа. Первый этап (начало 1960 г. - конец 1963 г.) характеризуется «применением грубого административного давления, вмешательством во внутреннюю жизнь церкви, принятием ряда постановлений и распоряжений идеологически-политического характера, которые стали „правовой" основой борьбы с религиозными влияниями и существенно подорвали ее экономически-социаль-ную базу». Второй этап (начало 1964 г. - конец 1960-х гг.) знаменуется отходом от методов жесткого администрирования, введением «сплошной атеизации общества с использованием достижений научно-технического прогресса в пропагандистской работе, реорганизацией учебно-воспитательной системы и соответствующих структур, которые контролировали деятельность религиозных объединений»21.

О. Шубин считает, что «первая атака на религию 1958-1959 гг. носила ситуативный характер... Но, натолкнувшись на сопротивление верующих, власть стала продумывать более системные меры, которые могли ограничить вли-

яние Церкви четкими рамками»22. На его взгляд, пик противостояния Церкви и государства пришелся на 1960-1961 гг., однако он продолжался недолго - ведь Русская православная церковь пошла на уступки, согласившись на церковную реформу, что, в свою очередь, привело к «постепенному спаду антирелигиозной кампании»23.

Протоиерей О. Марченко выделяет два этапа антирелигиозных мероприятий власти. Первый этап охватывает 1954-1959 гг. - постепенное ограничение деятельности Русской православной церкви. По мнению религиозного исследователя, мероприятия этого этапа характеризовались половинчатостью и слабой эффективностью, отсутствием единой программы действий властных структур. Второй этап -1960-1964 гг. - курс на полное уничтожение религии в СССР, в том числе ликвидации организационной структуры Русской православной церкви, осуществлялся согласно идеологической установке КПСС на ускоренное «построение коммунизма». В этот период все учреждения партийно-государственной системы, вовлеченные в осуществление поставленной задачи, действовали с высокой степенью согласованности и эффективности, в соответствии с четко выработанной программой24.

В. Пасат в антицерковной политике власти выделяет следующие этапы: 1958-1960 гг. - «неуклюжие атеистические наскоки и административный произвол»; 1961-1965 гг. - структурная контрреформа церковного управления с его полным подчинением светской атеистической власти25.

В историографии распространено мнение, что с отставкой Н. Хрущева прекратилась антирелигиозная кампания, притеснения верующих и духовенства. Этот тезис поддерживают современные исследователи В. Цыпин, П. Салих,

С. Шкуратов, П. Бондарчук и другие. Так, протоиерей В. Цыпин в учебнике для православных духовных семинарий пишет: «.В положении Русской Церкви внутри страны в середине 60-х гг. произошли благоприятные перемены. Начало им было положено отставкой Н. С. Хрущева, состоявшейся 14 октября 1964 г. на праздник Покрова Божией Матери»26. По мнению религиозного исследователя, «новое политическое руководство оказалось более трезвым, чем отправленный в отставку правитель, и отказалось от некоторых из наиболее утопических и сумасбродных проектов Хрущева, в том числе и от его пагубных замыслов разгрома Православной Церкви. В своей политике в отношении верующих новая власть учитывала реальное положение дел, хотя атеизм, как и раньше, составлял ядро коммунистической идеологии, а ликвида-

ция религии оставалась высшей целью партии, но цель эта теперь не предлагалась как ближайшая задача. Н. Хрущев был главным вдохновителем и стратегом атеистической кампании, после него лица, занимавшие высшие должности в государстве. непосредственно не вмешивались в атеистическую пропаганду»27. Полат Салих также убежден, что бурная антирелигиозная кампания прекратилась после отставки Н. Хрущева в 1964 г. Церковь, несмотря на все гонения в период 1958-1964 гг., сумела выстоять, доказав тем самым бесперспективность попыток ее уничтожения28. Кампания преследования Церкви прекратилась с падением М. Хрущева, - подтверждает исследователь С. Шкуратов29.

Г. Симон утверждает, что давление на Церковь с момента отставки Н. Хрущева уменьшилось, но атеистическая пропаганда усиливается30. По мнению П. Бондарчука, устранение Н. Хрущева от власти способствовало определенной либерализации религиозной политики. Власть отказывается от прямого нарушения Конституции и других государственно-нормативных актов в религиозной сфере. Однако борьба с религией начинает носить более завуалированный, скрытый характер. Это проявилось, в частности, в уменьшении давления на религиозные организации и верующих31.

Однако многие современные исследователи заявляют, что неправильно связывать смягчения религиозной политики советского государства с отставкой Н. Хрущева. По их мнению, первые изменения политики партийно-государственного аппарата страны в отношении православной церкви стали проявляться еще в конце 1963 - начале 1964 г., когда Н. Хрущев был активной политической фигурой. Кроме того, исследователи отмечают, что новое руководство и после 1964 г. в целом продолжало ограничивать влияние Церкви и ни одно запретное решение предшественников относительно религии и Церкви не отменило. В. Пащенко, Ю. Катунин, М. Шкаровский, А. Моренчук, аргументируя эту позицию, ссылаются на Постановления ЦК КПСС от 2 января и 14 мая 1964 г. Эти постановления осуждали грубое администрирование в отношении религиозных объединений и верующих, действия «отдельных руководителей на местах», которые «не отказались от неправильных, осужденных партией административных методов борьбы с религией, незаконно закрывают церкви, вмешиваются в их внутреннюю деятельность». Также на Всесоюзном совещании уполномоченных Совета по делам РПЦ (июнь 1964 г.) «впервые после нескольких лет гонений был поставлен вопрос о новых подходах в отношении к православной церкви»32.

М. Шкаровский указывает, что борьба против перегибов в антирелигиозной работе развернулась весной 1964 г. по линии Совета по делам Русской православной церкви. «Преодоление перегибов поддержал и начальник 5-го управления КГБ Ф. Бобков»33. А. Морен-чук поддерживает мнение, что «инициатива по сворачиванию антицерковной кампании шла от органов внутренней безопасности», которые, имея разветвленную сеть агентов и осведомителей, оценили общественное неприятие избранных властью методов борьбы и неспособность реализовать поставленные задачи - свести на нет религиозность населения. Исследователь уверен, что уже в начале лета 1964 г. власть отказалась от крайних методов борьбы против Церкви и веры в Бога. По мнению ученого, прекращение наступления на Церковь было вызвано не приходом к власти Л. Брежнева, а переосмыслением ошибок самим Н. Хрущевым34.

В. Пащенко подчеркивает, что действительно после отставки Н. Хрущева новое руководство партии и государства для того, чтобы больше не озлоблять людей, «приняло ряд мер по снятию напряженности вокруг церковной жизни», смягчило притеснения религиозных чувств верующих35. Оно «пыталось публично продемонстрировать изменение курса религиозной политики»: уже 19 октября 1964 г. митрополитов Никодима и Питирима пригласили на правительственный прием в честь полета космонавтов. 15 января 1965 г. Председатель Президиума Верховного Совета СССР А. Микоян торжественно принял группу высших церковных деятелей страны. В феврале 1965 г. Председатель Совета Министров СССР А. Косыгин поздравил патриарха Алексия по случаю 20-летия избрания первоиерархом РПЦ36. Однако, анализируя действия власти в течение 1964 г., он приходит к выводу, что «изменение политики партии и государства в отношении православной церкви произошло задолго до отставки Н. С. Хрущева»37.

Изменения в отношении к Церкви, наступившие после отставки Н. Хрущева, В. Пащенко и М. Шкаровский называют внешними, второстепенными. Глубинных перемен в политике партии, ее руководителей не произошло - в отношении к Церкви Коммунистическая партия и социалистическое государство продолжали демонстрировать общую неизменность и последовательность курса. «Антицерковная политика осталась неизменной, изменились лишь ее формы и методы»38.

В. Войналович также убежден, что «с приходом к власти Л. Брежнева религиозная по-

литика начала корректироваться властями в сторону ослабления давления государства на религию и церковь, хотя общая направленность этой политики оставалась неизменной. Из нее была изъята откровенная антирелигиозность и грубость, имевшие место в предыдущие годы. Не отказываясь от атеистической работы, партийные органы пытались придать ей научное содержание»39.

Священник М. Лагодич утверждает, что после отставки Хрущева антирелигиозная пропаганда не прекращается. Это проявляется во внедрении псевдорелигиозных коммунистических обрядов с целью заменить христианские. Кроме того, Л. Брежнев не отменил ни одного репрессивного мероприятия, введенного Н. Хрущевым40.

Данную мысль развивает В. Пасат, утверждая, что никакого «хрущевско-брежневского» водораздела в церковной политике властей нет. Настоящий же водораздел между двумя эпохами церковно-государственных отношений пролегал не через отставку Н. Хрущева в 1964 г., а через контрреформу, охватившую период 1963-1966 гг. Другое дело, что с именем Н. Хрущева, во-первых, был связан наиболее болезненный этап церковной контрреформы, а во-вторых, неуклюжие атеистические набеги и административный произвол 1958-1960 гг. Последующие события (как во времена Н. Хрущева, так и во времена Л. Брежнева) были уже не просто гонениями и притеснениями, а достаточно последовательной системной политикой, которая сохраняла преемственность базовых целей коммунистического режима и верность избранному курсу. Государство в своих отношениях с церковью возвращалось к политике В. Ленина и раннего И. Сталина41.

В исторической литературе традиционно закрепилась оценка хрущевской антирелигиозной политики как «гонения против Церкви», жесткого «преследования верующих» всех конфессий, массового закрытия их молитвенных домов. Так, М. Одинцов указывает, что период оттепели был для государственно-церковных отношений «откатом в 30-е гг.»42. «Времена хрущевской оттепели обернулись для представителей разных конфессий лютым морозом», - пишет авторитетный исследователь церковной истории М. В. Шкаровский43. В. Войналович, анализируя антирелигиозную политику, указывает, что это была «масштабная кампания наступления на религиозно-церковные институции», которая «сопровождалась массовым закрытием молитвенных зданий, жестким преследованием духовенства и верующих разных конфессий»44. Архимандрит Августин (Никитин) называет

1959-1964 гг. временем «хрущевских гонений на Русскую православную церковь»45. Составители сборника «Мартирология украинских церквей» утверждают, что Церковь «фактически в этот период. претерпела сильнейшие в послевоенный период преследования»46. Как «гонения» рассматривают партийно-государственную политику В. Пассат, С. Полат, В. Еленский и другие исследователи47.

Диаметрально противоположную позицию занимает А. Шубин, утверждая, что партийно-государственную политику 19501960-х гг. в отношении религии и Церкви неправильно называть «гонениями». Исследователь считает, что «для того, чтобы не обесценивать само слово „гонения", которое действительно свидетельствует о широкомасштабной трагедии прежних времен (20-30-х гг.), события 50-60-х гг. имеет смысл назвать не „гонениями", а скромнее - „притеснениями", „мягким конфликтом" государства с Церко-вью»48. По убеждению А. Шубина, давление «на РПЦ могло иметь более скромную цель, чем ее подавление - вернуть это инородное для коммунистического режима тело в рамки, за пределы которых РПЦ далеко вышла после войны»49. А наступление на религию в 1958 г., по его мнению, началось собственно из утилитарных стремлений - «наложить руки на церковные богатства». Исследователь считает, что, если бы государство действительно планировало развалить церковь, то использовало бы заявление Патриарха о его отставке в связи с закрытием монастырей, ведь отставка способствовала бы развалу Церкви. Поскольку государственные органы, наоборот, желали сохранить на посту Патриарха Алексия, то это является свидетельством их стремления не развалить Церковь, а поставить ее в определенные ею же рамки50.

Таким образом, мы сравнили наиболее распространенные взгляды исследователей относительно взаимоотношений партийно-государственных органов власти с Русской православной церковью в 1950-1960-х гг., этапы, особенности и оценку этих взаимоотношений. В целом, в современной историографии тема взаимоотношений власти с религиозными организациями вообще и с Русской православной церковью конкретно, остается по-прежнему перспективной. На наш взгляд, наличие дискуссионных взглядов относительно периодизации, цели и сущности «хрущевского наступления» на религию и Церковь на рубеже 1950-1960-х гг. свидетельствует о недостаточной изученности данного вопроса. Нуждаются в более детальном изучении вопросы взаимодействия государ-

ственных структур, осуществляющих политику Советского государства относительно религиозных организаций, реакции духовенства и верующих на изменения курса государственно-церковных отношений, состояние внутрицерковной жизни, деятельности епископата Русской православной церкви.

Примечания

1 Froese P. Forced secularization in Soviet Russia: why an atheistic monopoly failed // J. for the scientific study of religion. 2004. Vol. 43, № 1. P. 49. URL: http: // thedivinecon-spiracy. org (дата обращения: 20.06.2013).

2 Hill K. R. The Soviet Union on the brink: an inside look at Christianity and glasnost. 1991. Р. 63. URL: http: // anabaptist. ru (дата обращения: 20.06.2013); Tapley L. L. Soviet religion policy through religious dissidents from Leonid Brezhnev to Mikhail Gorbachev: a comparative study of Aida Skripnikova and Valeri Barinov. URL: https: // beardocs. baylor. edu (дата обращения: 20.06.2013).

3 Bourdeaux M. Reform and Schism // Problems communism. 1967. Sep. P. 108-118. URL: http: // unz. org (дата обращения: 20.06.2013).

4 Поспеловский Д. В. Русская православная церковь в XX в. М.: Республика, 1995. С. 272-282. URL: http: // krotov. info (дата обращения: 20.06.2013).

5 Шкаровский М. В. Последняя атака на русскую православную церковь // Советское общество: возникновение, развитие, ист. финал: в 2 т. / под общ. ред. Ю. Н. Афанасьева. М.: Рос. гос. ун-т. 1997. Т. 2: Апогей и крах сталинизма С. 362. URL: http: // you 1917-91. narod.ru (дата обращения: 20.06.2013).

6 Пихоя Р. Г. Советский Союз: история власти, 19451991. М.: Изд-во РАГС, 1998. С. 214.

7 Одинцов М. И. Евангельское движение в Советском Союзе: трудности возрождения и внутр. противоречия, отношения с гос-вом, 1944-1955 гг. URL: http: // rusoir.ru (дата обращения: 20.06.2013).

8 Его же. Русская православная церковь в ХХ в.: история, взаимоотношения с гос-вом и о-вом. М.: Центр. дом духов. наследия: Объед. исслед. религии, 2002. С. 159-160.

9 Simon G. Church, State, and opposition in the U. S. S. R. 1970. С. 71. URL: http: // ucpress. edu (дата обращения:

20.06.2013); Васильева О. Ю. Русская православная церковь и Второй ватиканский собор: факты, события, док. М.: Лепта-Пресс, 2004. С. 113-121; Чумаченко Т. А. Государство, Православная Церковь, верующие, 1941-1961 гг. М.: Анро-ХХ, 1999. С. 197-222. (Серия «Первая монография»); Фирсов С. Л. Апостасия: «атеист Александр Осипов» и эпоха гонений на Русскую православную церковь. СПб.: Сатисъ,

2004. С. 5-55; Шкаровский М. В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве: гос.-церк. отношения в СССР в 1939-1964 гг. М.: Изд-во Крутицкого патриаршего подворья, 1999. С. 359; Катунин Ю. А. Православная церковь Крыма в 1958-1963 гг. // Культура народов Причерноморья. 2001. № 22. С. 89-95; Исиченко И., архиеп. История Христовой

церкви в Украине. Xарьков, 2003. С. 370; Моренчук А. А. Религиозные процессы в Украине в 1953-1964 гг.: на материалах зап. обл.: автореф. дис. ... канд. ист. наук: спец. 09. 00. 11. Острог, 2006. 20 с.; Баран В. К. Украина в эпоху Xрущева // Политическая история Украины. XX в.: в 6 т. Киев, 2003. Т. 6: От тоталитаризма к демократии, 1945-2002 / О. М. Майборода, Ю. И. Шаповал, О. В. Гарань и др. С. 189; Иннокентий (Павлов), игум. Свобода во Xристе в условиях внешней несвободы: опыт рос. церк. жизни послед. сорока лет: докл. // Свобода - дар Духа и призвание в Церкви и обществе: междунар. конф. Москва, авг. 2006 г. URL: http: // krotov. info (дата обращения: 20.06.2013).

10 Войналович В. А. Государство и церковь на Полтавщине, вторая половина 40-х - 80-е гг.: террор против церквей. URL: http: // poltava-repres. narod.ru (дата обращения:

20.06.2013); Его же. Государство и церковь на Полтавщине в советское время. Полтава, 2002. С. 97.

11 Яремчук С. С. Православная церковь на Буковине в 1944-1991 гг.: гос.-церк. отношения: автореф. дис. ... канд. ист. наук: спец. 07. 00. 01. Черкассы, 2006. С. 13.

12 Одинцов М. И. Письма и диалоги времен «хрущевской оттепели»: десять лет жизни патриарха Алексия, 1955-1964 гг. // Отеч. арх. 1994. № 5. С. 26, 27; Его же. Патриарх Алексий I (Симанский): биогр. заметки: к 130-летию со дня рождения // Свобода совести в России: ист. и соврем. аспекты. М., 2007. Вып. 5. С. 436-443.

13 История религии в Украине: учеб. пособие / А. М. Колодный, П. Л. Яроцкий, Б. А. Лобовик и др.; под ред. А. М. Колодного, П. Л. Яроцкого. М., 1999. 735 с.

14 Пащенко В. А. Православие в новейшей истории Украины: в 2 ч. Полтава, 1997. Ч. 1: История Украинской церкви, 1941-1961 гг. С. 321.

15 Пащенко В. А. Русская православная церковь в конце хрущевской «оттепели» // Укр. ист. журн. 2001. № 5. С. 142.

16 Панич О. И. Практические аспекты реализации политики государственного атеизма по отношению к евангельским христианам-баптистам в 1960-1980-х гг. в Донецкой области // Новые страницы истории Донбасса: сб. науч. ст. / Донецк. нац. ун-т, ист. фак. 2008. Кн. 15/16. URL: http: // nbuv. gov. ua (дата обращения: 26.06.2013).

17 Войналович В. А. Партийно-государственная политика в отношении религии и религиозных институтов в Украине 1940-1960-х гг.: политол. дискурс. Киев: Свитогляд,

2005. С. 92; Шкаровский М. В. Православие при социализме: гос.-церк. отношения в СССР в 1939-1964 гг. URL: http: // lib. rin.ru (дата обращения: 26.06.2013).

18 Заватский В. Евангелическое движение в СССР после Второй мировой войны: пер. с англ. М.: ИЦ-Гарант, 1995. С. 160.

19 Там же. С. 165-166.

20 Моренчук А. А. Указ. соч. С. 14.

21 Андрухив И. А. Политика советской власти в сфере религии и конфессиональной жизни на Прикарпатье в 40-80-х гг. XX в.: ист.-прав. анализ: автореф. дис. ... д-ра ист. наук: спец. 07. 00. 01. Ужгород, 2006. С. 21 -22.

22 Шубин А. В. Притеснения Русской православной

церкви в 50-60-х гг.: совет. конкордат // Научные работы исторического факультета Запорожского государственного университета. М.: Просвещение, 2008. Вып. 22. С. 173. URL: http: // sites. znu. edu. ua (дата обращения: 20.06.2013).

23 Там же. С. 176, 179.

24 Марченко А. Н. «Xрущевская церковная реформа» и ее влияние на внутрицерковную жизнь по материалам Уральского региона, 1958-1964 гг.: автореф. дис. ... д-ра ист. наук: спец.: 09. 00. 13. М., 2008. URL: http: // dissers.ru (дата обращения: 20.06.2013); http: // regiment.ru (дата обращения: 20.06.2013).

25 Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие, 1940-1991: собр. док.: в 4 т. / отв. ред., сост. и авт. предисл. В. Пасат. М.: Росспэн, 2009. Т. 1: 1940-1953. С. 41-42.

26 Цыпин В. А. История Русской православной церкви, 1917-1990. М.: Xроника, 1994. С. 164-165. URL: http: // krotov. info (дата обращения: 20.06.2013).

28 Полат С. Русская православная церковь и религиозная политика советского государства в условиях Второй мировой войны и послевоенный период: автореф. дис. ... канд. полит. наук: спец.: 23. 00. 01. М., 2001. 36 с. URL: http: // dissertation 1. narod.ru (дата обращения: 20.06.2013).

29 Шкуратов С. А. Взаимоотношения Советского государства и Русской православной церкви в 40-60-е гг. XX в.: дис. ... канд. ист. наук: 07. 00. 02. М., 2005. С. 14. URL: http: // lib. ua-ru. net (дата обращения: 20.06.2013).

30 Simon G. Op. cit. P. 88-93.

31 Бондарчук П. Особенности религиозной ситуации в Украине: вторая половина 1960-х - середина 1980-х гг. // Укр. ист. сб. 2008. Вып. 11. С. 311-312.

32 Катунин Ю. А. Политика государства в отношении церкви в Крыму в 60-80-е гг. XX в. // Культура народов Причерноморья. 2001. № 21. С. 243.

33 Шкаровский М. В. Русская православная церковь при Сталине и Xрущеве. С. 388; Шкаровский М. В. Православие при социализме.

34 Моренчук А. А. Указ. соч. С. 16.

35 Пащенко В. А. Православная церковь в тоталитарном государстве: Украина в 1940 - начале 1990-х гг. Полтава: АСМИ, 2005. С. 203.

36 Его же. Православие в новейшей истории Украины: в 2 ч. Полтава, 1997. Ч. 2. С. 100.

37 Пащенко В. А. Православная церковь в тоталитарном государстве. С. 244.

38 Его же. Православие в новейшей истории Украины. Ч. 2. С. 100; Шкаровский М. В. Православие при социализме; Его же. Русская православная церковь при Сталине и Xру-щеве. С. 391; Его же. Русская Православная Церковь в XX в.: докл. // Парадоксы православия: конф., Амстердам, 11-14 сент. 2011 г. URL: http: // eparhia-ufa.ru (дата обращения:

39 Войналович В. А. Партийно-государственная политика в отношении религии. С. 94.

40 Лагодич М. Антирелигиозная борьба в СССР в середине XX в. // Взаимоотношения между политикой и христианством: материалы междунар. науч. конф., Донецк, 24-25 февр., 2006 г. / Донецк. христиан. ун-т. Ровно: ПП ДМ,

2006. С. 39-43. URL: http: //fmykolaj. io. ua (дата обращения:

41 Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие, 1940-1991. С. 41-42.

42 Одинцов М. И. Государственно-церковные отношения в России: на материалах отеч. истории XX в. URL: http: // rusoir.ru (дата обращения: 20.06.2013).

43 Шкаровский М. В. Русская православная церковь при Сталине и Xрущеве. С. 359.

44 Войналович В. А. Партийно-государственная политика в отношении религии и религиозных институтов в Украине 1940-1960-х гг. С. 97.

45 Августин (Никитин), архим. Церковь плененная: митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха: в воспоминаниях современников. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2008. С. 44.

46 Мартирология украинских церквей: в 4 т. Торонто; Балтимор: Факел, 1987. Т. 1: Украинская православная церковь: док., материалы, христиан. самиздат Украины / сост. и ред. О. Зинкевич и О. Воронин. С. 819.

47 Православие в Молдавии: власть, церковь, верующие, 1940-1991. С. 39; Полат С. Указ. соч. С. 23.

48 Шубин А. В. Указ. соч. С. 180.

49 Там же. С. 170.