В воскресенье праздновался Покров Божией Матери. В этот день в 1964 году состоялся пленум ЦК КПСС, снявший со всех постов генерального секретаря Никиту Хрущева. Этим внезапно и бесславно окончилось одно из самых сильных гонений в новейшей истории Русской Церкви. Верующие сразу усмотрели в этом явное заступничество Царицы Небесной, потому что гонение длилось уже шесть лет, казалось, конца края ему не будет и действительно однажды «покажут по телевизору последнего попа».
Датой официального начала гонения можно считать 16 октября 1958 года, когда Совет министров СССР принял постановления о положении монастырей и о налоговом обложении доходов Церкви. За 12 дней до того ЦК КПСС издал секретное постановление «О недостатках научно-атеистической пропаганды», предписывавшее всем партийным и советским органам развернуть наступление на «религиозные пережитки».
За время гонения в два раза уменьшилось число храмов и в три монастырей. Более 1200 человек оказалось в тюрьме, в том числе несколько епископов. В стране физиков и лириков, «Оттепели», «Июльского дождя» монахов сажали в психиатрические больницы и накачивали психотропными препаратами, паломницы подвергались насилию со стороны милиционеров и комсомольских активистов, на церкви и священников нападали при полном бездействии и негласном поощрении властей, порой для разгона жителей, противившихся закрытию храмов приходилось, привлекались армейские части. Попытка окончательного решения церковного вопроса осуществлялась жестко.
Мы вспоминаем пять историй, которые произошли во время хрущевского гонения с известными людьми Церкви и ярко характеризуют то время. Пять примеров решимости. Три из них показывают, что гонители, как правило, рассчитывали на отсутствие сопротивления, не были готовы к отпору и боялись его. Если им противостояли, они отступали, сколь бы ни казалось это нелепым и невозможным в такой стране, как СССР. А две другие истории - то, что самое главное и самое сложное во время гонения, это решимость священника с утра совершить молебен за тех, кто ночью на него напал, и решимость проповедовать в пустом храме без электричества, потому что вдруг пришел хоть кто-то, кого он в темноте не видит.
Митрополит Никодим. Колеса коснутся земли - газуй!
«Уже на подъезде к Никольскому собору, у его ограды, митрополичий ЗИМ встретила огромная толпа подвыпившей молодежи, преградившая путь машине. Водитель митрополита, Михаил Петрович, бывший летчик-истребитель, прошедший войну, человек не робкого десятка, спокойно спросил владыку, что делать. Владыка отреагировал по-военному — вперед. Михаил Петрович двинул машину по направлению к толпе. Расстояние сокращалось. Когда осталось несколько сантиметров, нервы стоявших в оцеплении не выдержали, они расступились и машина въехала в ограду собора.
Видимо, спохватившись, что им не удалось задержать автомобиль митрополита, возбужденные молодые люди со всех сторон окружили машину и стали пытаться ее приподнять. В какой-то момент спокойный голос Михаила Петровича известил владыку о том, что дальше двигаться невозможно, так как машина поднята на воздух. Владыка был совершенно спокоен, сосредоточен, собран. Подождав некоторое время, он сказал: «Как только колеса машины коснутся земли — газуй». Второй раз приказывать Михаилу Петровичу было не надо. Как только автомобиль был опущен на землю, он нажал на газ. Скорость была небольшой, поэтому никто из окружавших автомобиль не пострадал. Но решительные действия водителя напугали толпу, и она расступилась. С большим трудом машина подъехала к алтарному входу — не могло быть и речи, чтобы торжественно войти в храм с главного входа, который был плотно окружен распоясавшейся молодежью».
Архимандрит Алипий. Побеждает тот, кто наступает
 |
О борьбе наместника Псково-Печерского монастыря архимандрита Алипия (Воронова) за спасение обители от закрытия сохранилось множество историй. И в «Несвятых святых», и в воспоминаниях известного реставратора Саввы Ямщикова они приведены. Многие из них сегодня, не пережив то время, читаешь как исторические анекдоты, улыбаясь, как ловко монахи ходили голосовать крестным ходом или как отец наместник осадил псковских десантников. Но, наверное, тогда было не до смеха. Приведем пример просто самурайской готовности пожертвовать собой. Из проповеди псково-печерского архимандрита Нафанаила (Поспелова) в день двадцатилетия кончины отца Алипия:
« “Побеждает тот, кто переходит в наступление”, - этот принцип отец Алипий принес еще из мирской жизни, из страшных времен Великой Отечественной. Впрочем, он следовал ему всегда, особенно когда вставал вопрос о несправедливом притеснении монастыря, верующих.
Когда отец Алипий сжег бумагу (с личной подписью Н.С.Хрущева - ред.) о закрытии Псково-Печерского монастыря на глазах “государевых посланцев”, он повернулся к ним и сказал:
- Лучше я приму мученическую смерть, но монастыря не закрою.
Когда пришли отбирать ключи от пещер, он скомандовал своему келейнику:
- Отец Корнилий, давай сюда топор, головы рубить будем!
После этих слов, видя решимость в глазах отца Алипия, пришедшие обратились в бегство».
Прп. Амфилохий Почаевский. Люди, гоните их!
 |
Составленное в Почаевской лавре житие недавно прославленного Украинской Православной Церковью святого - прп. Амфилохия Почаевского - рассказывает, как он воодушевил богомольцев прогнать из лавры милиционеров, приехавших закрывать Троицкий собор. Ко времени событий преподобный Амфилоий еще не был пострижен в схиму, поэтому он и называется иеромонахом Иосифом:
«Как-то осенью 1962 года старца вызвали в город Броды, сорок километров от Почаева, к девочке со сломанной рукой (прп. Амфилохий был известен как хороший врач-травник и костоправ - ред.). Возвращался в монастырь он через ворота со стороны экономии и не видел, что творится у Троицкого собора. Преподобный не успел еще отворить дверь келий, как к нему прибежал послушник и второпях рассказал, что собор отбирают и начальник милиции уже отнял у наместника ключи. Отец Иосиф поспешил к храму. Там было многолюдно, а у дверей Церкви с десяток милиционеров со своим начальником.
Старец подошел к начальнику и неожиданно вырвал из его рук связку ключей. Отдавая их тут же стоявшему молодому наместнику Августину, сказал: "На, тримай і нікому не віддавай". Недоумевающим милиционерам кинул: "Архієрей - хазяїн Церкви! А ви? геть звідси! Люди, гонитъ їх!", - обратился он к присутствующим местным жителям. Воодушевленные призывом любимого батюшки, люди кинулись брать жерди и устремились на милиционеров, которые в испуге бросились бежать к Святым вратам».
Сельский священник Иоанн Крестьянкин. Молебен за врагов
 |
После выхода из тюрьмы в 1955 году священник Иоанн Крестьянкин (впоследствии архимандрит, известный духовник Псково-Печерского монастыря) служил в Псковской, а затем в Рязанской епархии. В Москве ему, бывшему заключенному, жить было запрещено. С декабря 1959 он служил в церкви свв. Космы и Дамиана в селе Летово Рязанской области. Очень скоро активному священнику стали приходить анонимки, авторы которых с клятвой «честное комсомольское» угрожали повесить его, «очкарика» на фонарном столбе. В новогоднюю ночь 1961 года недоброжелатели перешли от слов к делу. Вот что сообщает жизнеописание отца Иоанна:
«Тени в масках и балахонах проникли в священнический дом, стоящий на отшибе, неподалеку от церкви... После издевательств с требованием выдать ключи от церкви и деньги, и получив ответ, что ни того ни другого у него нет, рассвирепевшие посетители прикрутили его руки к ногам за спиной, затолкали в рот накидушку и устроили обыск-погром, сопровождаемый непристойной бранью и побоями связанного. Когда безрезультатные поиски окончились, был вынесен приговор - свидетеля убить. Насмехаясь над верой священника, его связанного бросили перед иконами «вымаливать себе рай». Лежа на боку, батюшка возвел глаза к образу Иоанна Богослова, стоящему в центре, и забылся в молитве. Сколько он молился, не помнил, а когда забрезжил рассвет, услышал движение в комнате. К нему припал Алексей (помощник отца Иоанна в строительных работах, которого во время нападения злоумышленники связали, но ему удалось освободиться - ред.), думая, что батюшка мертв, но, убедившись, что он живой, дрожащими руками начал раскручивать провод, впившийся в тело. Не сразу опомнившись, он освободил от тряпки рот батюшки. Вдвоем наскоро они привели в порядок разоренную комнату, благодаря Господа: "Наказуя наказа мя Господь, смерти же не предаде".
А утром батюшка служил. И в храме все с удивлением отметили необычное начало службы. Батюшка начал службу благодарственным молебном и поминал ночных своих посетителей, имена коих «Ты, Господи, сам веси». И почти никто не понял, что он молился о разбойниках, которые не ведают, что творят».
Игумен Серафим (Тяпочкин). Молитва во мраке
 |
После возвращения из заключения и ссылки игумен Серафим (Тяпочкин, впоследствии архимандрит) был настолько изможден, что в церковном совете села Ракитного, куда он был назначен на приход, недовольно ворчали. Что это за священник, какого-то «шкелета» прислали... Всю дорогу до села он провел в кузове грузовой машины. Все сидели, он один стоял. Никто не уступил места немолодому человеку, священнику. В Ракитном он первые годы жил в холодном домике - ржавую воду наливал в консервную банку, обмакивал в эту воду сухари и ел их. А как приходилось служить? Рассказ из книги «Белгородский старец архимандрит Серафим (Тяпочкин)»:
«Начальник района разрешил служить только ночью, чтобы люди ходили в колхоз, а не в храм. В воскресенье разрешалось служить до 9.00, а потом церковь - на замок. Отец Серафим как-то говорил внуку: «Хорошо, что службу знал на память, а то свечей нет, только коптилка. В церкви пусто. Ни петь, ни читать, ни кадило раздувать некому. Зато можно всю ночь служить». Я спросил: «А проповедь кому говорить, если пусто было?» На что получил ответ: «Но ведь в темноте кто-то мог быть? Для них и говорил». Трудно представить это: темный храм, ночь, мороз, а священник говорит проповедь и, я уверен, плачет по своему обыкновению».
«Мы продолжаем быть атеистами и будем стараться освободить от религиозного дурмана большее количество народа».
(Из речи Хрущева в 1955 году )
Попытки расправиться со священниками, запрет на колокольный звон, пропаганда атеизма – все это было во времена Хрущева. Число монастырей и православных храмов в Советском Союзе резко сократилось. Позиция первого секретаря в отношении церкви прекрасно видна и по его высказываниям.
Наступление Хрущева на церковь началось осенью 1958-го, когда вышло несколько постановлений. Партийным и общественным организациям было предложено развернуть наступление на религиозные пережитки в сознании и быту советских людей. Был повышен налог с земельных церковных участков, включая даже кладбища при монастырях. Из библиотек исчезли религиозные книги. Власть пыталась не пустить верующих в святые места: рядом с ними или даже прямо на их месте устраивали свинарники и мусорные свалки. 8-го мая 1959 года был основан журнал «Наука и религия», и началась кампания про пропаганде агрессивного атеизма, сродни тому, что уже было в 20-е годы.
В конце 50-х Хрущев запретил колокольный звон, разрешенный Сталиным осенью 1941 года. Попытки церковнослужителей противостоять этому запрету успеха не имели. Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, в миру Борис Ярушевич, сравнивал хрущевское наступление на церковь с преследованием, которое было до Великой Отечественной войны. Хрущев митрополита ненавидел и позже добился его смещения.
Закрыть храмы и монастыри удавалось не везде. Так, попытка ликвидировать Речульский монастырь вблизи Кишинева превратилась в настоящее побоище. А когда указание о закрытии привезли в Псково-Печерский монастырь, архимандрит Алипий, в миру Иван Воронов, бумагу разорвал и сжег и сказал, что лучше пойдет на мученическую смерть, чем закроет обитель. Паства окружила здание плотным кольцом, милиционеры стреляли по людям, один человек был убит, несколько ранено. Но монастырь все же отстояли. От этого монастыря Хрущев и его приближенные в итоге тоже отстали.
Советские власти усилили давление на Троице-Сергиеву лавру – милиция и люди в штатском провели там акцию запугивания. В день памяти святого Сергия Радонежского 8 октября 1960 года они задержали многих верующих и арестовали их, требуя, чтобы те больше в лавру никогда не приходили. Спустя год закрыли Киево-Печерскую лавру, и даже туристов в нее не пускали. А вот работу двух женских монастырей в Киеве остановить не удалось.
В 1961 Хрущев потребовал сместить митрополита Николая, чья критика в адрес Первого секретаря ЦК Компартии становилась все жестче. Тому было предложено переехать на кафедру в Ленинград или Новосибирск. Митрополит отказался, заявив, что как любой гражданин Советского Союза имеет право жить по месту прописки – в небольшом доме рядом с метро «Бауманская», где ему помогала по хозяйству некая женщина-медсестра. В доме она исполняла обязанности экономки. Некоторые историки считают, что женщина была завербована и при первом сердечном приступе митрополита осенью 1961 года вызвала не обычную районную неотложку, а ту, которую ей приказали. Николая Ярушевича отвезли в больницу, где он умер при странных обстоятельствах.
Так в 1958–1964 годах закрыли больше четырех тысяч православных храмов. Кульминацией нападок Хрущева на церковь стал взрыв Преображенского храма в Москве в начале июля 1964 года под предлогом строительства метро. Очевидцы вспоминают, что церковь будто поднялась над землей и рассыпалась. Люди в слезах брали кирпичики на память. Некоторые верующие считают, что отставка Хрущева была не случайной именно 14 октября 1964-го в день Покрова Пресвятой Богородицы – возможно, так Бог воздал первому секретарю за кощунственные и циничные действия против церкви.
«Скоро мы покажем последнего священника по телевидению».
(Из речи Хрущева )
Разумеется, в истории взаимоотношений Никиты Сергеевича Хрущева с церковью существует огромное количество слухов и легенд. Частично это объясняется тем, что основные исследования проблем религиозной жизни в СССР проводилась западными советологами, такими как Джейн Эллис или Поспеловский, у которых не было точных источников и архивных данных. Зачастую они просто оперировали слухами, которые потом вошли в научные труды и многими стали восприниматься как точная и доказанная информация.
Можно ли говорить, что это был один из самых тяжелых периодов в истории церкви? Безусловно. Но когда говорят «хрущевские гонения», то часто забывают о том, кто действительно разрабатывал эти планы. А занимался этим главный идеолог компартии Михаил Суслов. И он дважды предпринимал наступление на церковь. Первое было в 1949 году, но оно было удачно отражено Карповым – председателем Совета по делам Русской православной церкви. Карпова, бывшего полковником государственной безопасности, назначил на этот пост в 1943 году сам Сталин и при этом сказал ему: «Не вздумайте быть обер-прокурором». Второе наступление на церковь произошло в 1954 году, после смерти Сталина, но оно также было нейтрализовано.
Из сохранившейся переписки Карпова с патриархом Алексием I известно, что у них были очень теплые, дружеские отношения, в том числе и в период гонений, которые названы «хрущевскими», когда Карпов по-прежнему выступал как защитник церкви.
Хотя правильно ли вообще употреблять термин «гонения»? Все-таки гонения предполагают тотальное уничтожение, как например, христиан в Древнем Риме. При Хрущеве можно говорить, разумеется, о преследовании церкви, можно говорить о дискриминации верующих и духовенства, но при этом все годы патриарх занимал особняк в Чистом переулке (бывшую резиденцию германского посла) и разъезжал по Москве в правительственном ЗИЛе. А церковные иерархи имели полномочия представлять советский Комитет защиты мира и участвовать во всемирном движении, когда выезжали за границу.
Конечно, это делалось для внешней политики, чтобы «сохранить лицо». Тем не менее слово «гонения» к ситуации не подходит. В этом и было главное противоречие. С одной стороны, происходившее в стране безусловно можно было назвать антирелигиозной кампанией, а с другой, на международном уровне советские власти хотели сохранить присутствие РПЦ в политической жизни страны. Тем более что западные страны, и в первую очередь США, внимательно следили за происходящим и старались религиозные перемены в СССР представить в глазах мирового сообщества как гонения на верующих.
Конечно, наступление на церковные позиции шло: были осуждены и посажены в тюрьму архиепископ Черниговский Андрей Сухенко и епископ Ивановский Иов Кресович. Их обвиняли в том, что они превышали должностные полномочия и недоплачивали налоги. Оба получили сроки, правда, по сравнению с двадцатью годами, которые давали по политическим делам, это были сроки, как говорится, «детские»: пять-шесть лет.
Основной упор власти сделали именно на пропаганду. Тогдашний ответственный секретарь журнала «Московская патриархия» Анатолий Васильевич Ведерников собирал все вырезки, касающиеся религии. И к концу 1959 года агентство, которое он для этого нанимал, отказалось работать, потому что оно просто не справлялось с этими вырезками, такой поток атеистической пропаганды шел в советской прессе. Отец Александр Мень рассказывал, что в день выходило примерно от семи до восьми книг атеистического содержания. Можно себе представить, какой это был массированный шквал.
После 1961 года был введен учет и контроль всех таинств в церкви, то есть стало необходимо записывать паспортные данные: кто когда венчался, крестился и прочее. 18 июля 1961 года был проведен Архиерейский собор, на котором было потребовано, чтобы священник не возглавлял «двадцатку» (исполнительный орган любого прихода во главе с председателем и ревизионной комиссией: без этой «двадцатки» нельзя зарегистрировать общину), а был наемным сотрудником. «Двадцатка» теперь должна была возглавляться светским старостой. На Архиерейском соборе 1961 года священников лишили каких-либо прав в общине. Теперь «двадцатка» имела право расторгнуть с ним договор без объяснения причин.
К 1959 году в СССР было пятьдесят восемь монастырей и семь скитов. Но в конце года Фуров, заместитель председателя Совета по делам религии при Совете Министров СССР, начал переговоры с патриархом. Сохранились его докладные записки о том, что с патриархом было достигнуто соглашение к 1961 году сократить количество монастырей на двадцать два, то есть практически почти наполовину, и уничтожить все семь скитов.
Были повышены налоги на землю и на изготовление свечей. Зарплату священнику стал выплачивать приходской совет. Она стала фиксированной и облагалась по девятнадцатой статье налогообложения, которая приравнивала священнослужителя к частному предпринимателю – врачу-дантисту, сапожнику и тому подобным профессиям. Налоги были высокие, но при этом священник Троицкого собора Александро-Невской лавры получал в 70-е годы пятьсот пятьдесят рублей. После уплаты налогов оставалось от трехсот до трехсот пятидесяти рублей, но и это было равно профессорской зарплате. Архиерей же получал до тысячи рублей.
Больше всего антирелигиозная кампания отразилась на духовных учебных заведениях. Не только монастыри, скиты и святые места подверглись закрытию. Находили поводы закрывать и духовные учебные заведения. Задача была ясна: лишить церковь кадров. На тот момент в стране было восемь семинарий и две академии. В результате хрущевских административных мер осталось только три семинарии и две академии. Действовали власти по-разному. Иногда препятствовали поступлению новых студентов, и при отсутствии наполняемости семинарии приходилось закрываться. Для этого могли, например, абитуриента через военкомат вызвать на военные сборы или забрать в армию. В других случаях действовали через милицию или через комсомол. А могли просто отключить электричество и воду.
Вообще, и храмы, и все другие религиозные учреждения редко закрывали просто так, без хотя бы видимости законного повода. Чаще всего сам священник оставлял приход. Или его лишали регистрации, после чего он не мог служить, и храм через несколько месяцев превращался уже в недействующий. Тогда власти говорили, что раз община не существует – храм закрывается. После этого иногда он просто стоял запертый, иногда подо что-то использовался, а бывало, и пытались его сломать или крест свалить. Это все зависело уже от местных властей.
Если говорить о монастырях, то в борьбе с ними очень помогала система прописки. Закрывался монастырь, монахи прибивались в какой-нибудь соседний, а туда постоянно совершались милицейские рейды, которые отлавливали людей без прописки. Увозили, сажали в «обезьянники» и говорили, что «еще раз поймаем – будет срок». Похожая ситуация была и со студентами семинарии. Если человек приезжал, например, с Украины и поступал в Ленинградскую духовную семинарию, ему просто отказывали в прописке, чтобы он был вынужден покинуть город.
Здесь нужно обязательно отметить, что, говоря об антирелигиозной кампании, часто забывают, что гонения коснулись всех конфессий на территории СССР. Постановление, принятое Сусловым, так и называлось: «О недостатках в научно-атеистической пропаганде», т. е. борьба шла с религией вообще, а не только с РПЦ.
Руководил наступлением на религию лично Хрущев. И конечно, в нем был некоторый романтический пафос революционной романтики, который он, дорвавшись до власти, стал претворять в жизнь. Он все менял, все перестраивал, в лучших революционных традициях ломал, чтобы построить новое. Церковь ему казалась препятствием на пути к коммунизму, а XXII съезд партии объявил о том, что через двадцать лет коммунизм наконец будет построен. Идеологические отделы, их руководители, в том числе Суслов, пользовались этим доводом и подталкивали Хрущева к борьбе с церковью.
Но была в этом и политическая сторона дела. Боролся Хрущев не только с церковью, а прежде всего с группировкой своих противников. Маленков, Ворошилов, Булганин, Каганович, Молотов были противниками гонений церкви. Старая сталинская гвардия считала, что церковь надо не притеснять, а использовать и в государственном строительстве, и в международных отношениях.
Впрочем, политика Хрущева была настолько своеобразной и непоследовательной, что он одновременно боролся со сторонниками участия церкви в политике, но при этом сам активно ее использовал в международных отношениях. Именно в этот период произошло вступление Русской церкви во Всемирный совет церквей. То есть, с одной стороны, разворачивались широкомасштабные гонения на церковь, и в то же время советский епископат ездил за границу и свидетельствовал, что гонений никаких нет.
Кроме того, церковь использовалась как миротворец: ее деятели выступали на Западе с призывами свернуть, например, размещение ядерных ракет в Европе. В проекты государства и при Сталине, и при Хрущеве входила и еще одна очень важная зона – Ближний Восток. Нужно было урегулировать отношения между православными патриархатами. И не просто урегулировать, но занять ведущее положение. Русская православная церковь должна была по мнению и сталинского, и потом хрущевского руководства стать лидером мирового православия.
Что очень интересно, церковь была тесно связана с органами госбезопасности. Сначала Совет по делам РПЦ вообще был подразделением Комитета государственной безопасности. Это потом уже, при Хрущеве, его функции сузили, а вместо полковника Карпова руководить церковными делами назначили обычного партийного функционера Куроедова. Хотя его замы, конечно, все равно были из органов госбезопасности. Учитывая внешнеполитическую деятельность церкви, контрразведка, разумеется, курировала деятельность Русской церкви и тщательно проверяла всех выезжающих за границу священников.
К 1961 году антирелигиозная кампания достигла своего апогея. Во-первых, убрали Карпова, и во главе Совета по делам РПЦ встал Куроедов. Во-вторых, умер митрополит Николай Ярушевич, и умер протопресвитер Николай Колчицкий, который тоже играл видную роль в сопротивлении гонениям. Церковь расшатали, лишили ее возможности нормально функционировать, но в итоге добились того, что прежде совершенно равнодушная к религиозным проблемам интеллигенция начала сочувствовать и религии, и деятелям церкви. Многие известные, в том числе и на мировом уровне, люди стали выступать в защиту церкви.
Дочь Сталина Светлана почти демонстративно крестилась в самый разгар антирелигиозной кампании. Академик Сахаров, не будучи верующим, стал посещать суды, где преследовали верующих, защищать их, писать открытые письма. И это было более весомо, нежели их защищал бы человек верующий.
Фактически, два параллельных пространства впервые увидели друг друга и стали общаться. Наверное, это и был главный позитивный итог хрущевской антирелигиозной кампании – возникший союз церкви с интеллигенцией, когда интеллигенция пошла в церковь, а лучшие представители церкви пошли навстречу российской интеллигенции .
Хрущев и церковь. Антирелигиозная кампания
«Мы продолжаем быть атеистами и будем стараться освободить от религиозного дурмана большее количество народа».
Из речи Хрущева в 1955 году
Попытки расправиться со священниками, запрет на колокольный звон, пропаганда атеизма – все это было во времена Хрущева. Число монастырей и православных храмов в Советском Союзе резко сократилось. Позиция первого секретаря в отношении церкви прекрасно видна и по его высказываниям.
Наступление Хрущева на церковь началось осенью 1958-го, когда вышло несколько постановлений. Партийным и общественным организациям было предложено развернуть наступление на религиозные пережитки в сознании и быту советских людей. Был повышен налог с земельных церковных участков, включая даже кладбища при монастырях. Из библиотек исчезли религиозные книги. Власть пыталась не пустить верующих в святые места: рядом с ними или даже прямо на их месте устраивали свинарники и мусорные свалки. 8-го мая 1959 года был основан журнал «Наука и религия», и началась кампания про пропаганде агрессивного атеизма, сродни тому, что уже было в 20-е годы.
В конце 50-х Хрущев запретил колокольный звон, разрешенный Сталиным осенью 1941 года. Попытки церковнослужителей противостоять этому запрету успеха не имели. Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, в миру Борис Ярушевич, сравнивал хрущевское наступление на церковь с преследованием, которое было до Великой Отечественной войны. Хрущев митрополита ненавидел и позже добился его смещения.
Закрыть храмы и монастыри удавалось не везде. Так, попытка ликвидировать Речульский монастырь вблизи Кишинева превратилась в настоящее побоище. А когда указание о закрытии привезли в Псково-Печерский монастырь, архимандрит Алипий, в миру Иван Воронов, бумагу разорвал и сжег и сказал, что лучше пойдет на мученическую смерть, чем закроет обитель. Паства окружила здание плотным кольцом, милиционеры стреляли по людям, один человек был убит, несколько ранено. Но монастырь все же отстояли. От этого монастыря Хрущев и его приближенные в итоге тоже отстали.
Советские власти усилили давление на Троице-Сергиеву лавру – милиция и люди в штатском провели там акцию запугивания. В день памяти святого Сергия Радонежского 8 октября 1960 года они задержали многих верующих и арестовали их, требуя, чтобы те больше в лавру никогда не приходили. Спустя год закрыли Киево-Печерскую лавру, и даже туристов в нее не пускали. А вот работу двух женских монастырей в Киеве остановить не удалось.
В 1961 Хрущев потребовал сместить митрополита Николая, чья критика в адрес Первого секретаря ЦК Компартии становилась все жестче. Тому было предложено переехать на кафедру в Ленинград или Новосибирск. Митрополит отказался, заявив, что как любой гражданин Советского Союза имеет право жить по месту прописки – в небольшом доме рядом с метро «Бауманская», где ему помогала по хозяйству некая женщина-медсестра. В доме она исполняла обязанности экономки. Некоторые историки считают, что женщина была завербована и при первом сердечном приступе митрополита осенью 1961 года вызвала не обычную районную неотложку, а ту, которую ей приказали. Николая Ярушевича отвезли в больницу, где он умер при странных обстоятельствах.
Так в 1958–1964 годах закрыли больше четырех тысяч православных храмов. Кульминацией нападок Хрущева на церковь стал взрыв Преображенского храма в Москве в начале июля 1964 года под предлогом строительства метро. Очевидцы вспоминают, что церковь будто поднялась над землей и рассыпалась. Люди в слезах брали кирпичики на память. Некоторые верующие считают, что отставка Хрущева была не случайной именно 14 октября 1964-го в день Покрова Пресвятой Богородицы – возможно, так Бог воздал первому секретарю за кощунственные и циничные действия против церкви.
«Скоро мы покажем последнего священника по телевидению».
Из речи Хрущева
Разумеется, в истории взаимоотношений Никиты Сергеевича Хрущева с церковью существует огромное количество слухов и легенд. Частично это объясняется тем, что основные исследования проблем религиозной жизни в СССР проводилась западными советологами, такими как Джейн Эллис или Поспеловский, у которых не было точных источников и архивных данных. Зачастую они просто оперировали слухами, которые потом вошли в научные труды и многими стали восприниматься как точная и доказанная информация.
Можно ли говорить, что это был один из самых тяжелых периодов в истории церкви? Безусловно. Но когда говорят «хрущевские гонения», то часто забывают о том, кто действительно разрабатывал эти планы. А занимался этим главный идеолог компартии Михаил Суслов. И он дважды предпринимал наступление на церковь. Первое было в 1949 году, но оно было удачно отражено Карповым – председателем Совета по делам Русской православной церкви. Карпова, бывшего полковником государственной безопасности, назначил на этот пост в 1943 году сам Сталин и при этом сказал ему: «Не вздумайте быть обер-прокурором». Второе наступление на церковь произошло в 1954 году, после смерти Сталина, но оно также было нейтрализовано.
Из сохранившейся переписки Карпова с патриархом Алексием I известно, что у них были очень теплые, дружеские отношения, в том числе и в период гонений, которые названы «хрущевскими», когда Карпов по-прежнему выступал как защитник церкви.
Хотя правильно ли вообще употреблять термин «гонения»? Все-таки гонения предполагают тотальное уничтожение, как например, христиан в Древнем Риме. При Хрущеве можно говорить, разумеется, о преследовании церкви, можно говорить о дискриминации верующих и духовенства, но при этом все годы патриарх занимал особняк в Чистом переулке (бывшую резиденцию германского посла) и разъезжал по Москве в правительственном ЗИЛе. А церковные иерархи имели полномочия представлять советский Комитет защиты мира и участвовать во всемирном движении, когда выезжали за границу.
Конечно, это делалось для внешней политики, чтобы «сохранить лицо». Тем не менее слово «гонения» к ситуации не подходит. В этом и было главное противоречие. С одной стороны, происходившее в стране безусловно можно было назвать антирелигиозной кампанией, а с другой, на международном уровне советские власти хотели сохранить присутствие РПЦ в политической жизни страны. Тем более что западные страны, и в первую очередь США, внимательно следили за происходящим и старались религиозные перемены в СССР представить в глазах мирового сообщества как гонения на верующих.
Конечно, наступление на церковные позиции шло: были осуждены и посажены в тюрьму архиепископ Черниговский Андрей Сухенко и епископ Ивановский Иов Кресович. Их обвиняли в том, что они превышали должностные полномочия и недоплачивали налоги. Оба получили сроки, правда, по сравнению с двадцатью годами, которые давали по политическим делам, это были сроки, как говорится, «детские»: пять-шесть лет.
Основной упор власти сделали именно на пропаганду. Тогдашний ответственный секретарь журнала «Московская патриархия» Анатолий Васильевич Ведерников собирал все вырезки, касающиеся религии. И к концу 1959 года агентство, которое он для этого нанимал, отказалось работать, потому что оно просто не справлялось с этими вырезками, такой поток атеистической пропаганды шел в советской прессе. Отец Александр Мень рассказывал, что в день выходило примерно от семи до восьми книг атеистического содержания. Можно себе представить, какой это был массированный шквал.
После 1961 года был введен учет и контроль всех таинств в церкви, то есть стало необходимо записывать паспортные данные: кто когда венчался, крестился и прочее. 18 июля 1961 года был проведен Архиерейский собор, на котором было потребовано, чтобы священник не возглавлял «двадцатку» (исполнительный орган любого прихода во главе с председателем и ревизионной комиссией: без этой «двадцатки» нельзя зарегистрировать общину), а был наемным сотрудником. «Двадцатка» теперь должна была возглавляться светским старостой. На Архиерейском соборе 1961 года священников лишили каких-либо прав в общине. Теперь «двадцатка» имела право расторгнуть с ним договор без объяснения причин.
К 1959 году в СССР было пятьдесят восемь монастырей и семь скитов. Но в конце года Фуров, заместитель председателя Совета по делам религии при Совете Министров СССР, начал переговоры с патриархом. Сохранились его докладные записки о том, что с патриархом было достигнуто соглашение к 1961 году сократить количество монастырей на двадцать два, то есть практически почти наполовину, и уничтожить все семь скитов.
Были повышены налоги на землю и на изготовление свечей. Зарплату священнику стал выплачивать приходской совет. Она стала фиксированной и облагалась по девятнадцатой статье налогообложения, которая приравнивала священнослужителя к частному предпринимателю – врачу-дантисту, сапожнику и тому подобным профессиям. Налоги были высокие, но при этом священник Троицкого собора Александро-Невской лавры получал в 70-е годы пятьсот пятьдесят рублей. После уплаты налогов оставалось от трехсот до трехсот пятидесяти рублей, но и это было равно профессорской зарплате. Архиерей же получал до тысячи рублей.
Больше всего антирелигиозная кампания отразилась на духовных учебных заведениях. Не только монастыри, скиты и святые места подверглись закрытию. Находили поводы закрывать и духовные учебные заведения. Задача была ясна: лишить церковь кадров. На тот момент в стране было восемь семинарий и две академии. В результате хрущевских административных мер осталось только три семинарии и две академии. Действовали власти по-разному. Иногда препятствовали поступлению новых студентов, и при отсутствии наполняемости семинарии приходилось закрываться. Для этого могли, например, абитуриента через военкомат вызвать на военные сборы или забрать в армию. В других случаях действовали через милицию или через комсомол. А могли просто отключить электричество и воду.
Вообще, и храмы, и все другие религиозные учреждения редко закрывали просто так, без хотя бы видимости законного повода. Чаще всего сам священник оставлял приход. Или его лишали регистрации, после чего он не мог служить, и храм через несколько месяцев превращался уже в недействующий. Тогда власти говорили, что раз община не существует – храм закрывается. После этого иногда он просто стоял запертый, иногда подо что-то использовался, а бывало, и пытались его сломать или крест свалить. Это все зависело уже от местных властей.
Если говорить о монастырях, то в борьбе с ними очень помогала система прописки. Закрывался монастырь, монахи прибивались в какой-нибудь соседний, а туда постоянно совершались милицейские рейды, которые отлавливали людей без прописки. Увозили, сажали в «обезьянники» и говорили, что «еще раз поймаем – будет срок». Похожая ситуация была и со студентами семинарии. Если человек приезжал, например, с Украины и поступал в Ленинградскую духовную семинарию, ему просто отказывали в прописке, чтобы он был вынужден покинуть город.
Здесь нужно обязательно отметить, что, говоря об антирелигиозной кампании, часто забывают, что гонения коснулись всех конфессий на территории СССР. Постановление, принятое Сусловым, так и называлось: «О недостатках в научно-атеистической пропаганде», т. е. борьба шла с религией вообще, а не только с РПЦ.
Руководил наступлением на религию лично Хрущев. И конечно, в нем был некоторый романтический пафос революционной романтики, который он, дорвавшись до власти, стал претворять в жизнь. Он все менял, все перестраивал, в лучших революционных традициях ломал, чтобы построить новое. Церковь ему казалась препятствием на пути к коммунизму, а XXII съезд партии объявил о том, что через двадцать лет коммунизм наконец будет построен. Идеологические отделы, их руководители, в том числе Суслов, пользовались этим доводом и подталкивали Хрущева к борьбе с церковью.
Но была в этом и политическая сторона дела. Боролся Хрущев не только с церковью, а прежде всего с группировкой своих противников. Маленков, Ворошилов, Булганин, Каганович, Молотов были противниками гонений церкви. Старая сталинская гвардия считала, что церковь надо не притеснять, а использовать и в государственном строительстве, и в международных отношениях.
Впрочем, политика Хрущева была настолько своеобразной и непоследовательной, что он одновременно боролся со сторонниками участия церкви в политике, но при этом сам активно ее использовал в международных отношениях. Именно в этот период произошло вступление Русской церкви во Всемирный совет церквей. То есть, с одной стороны, разворачивались широкомасштабные гонения на церковь, и в то же время советский епископат ездил за границу и свидетельствовал, что гонений никаких нет.
Кроме того, церковь использовалась как миротворец: ее деятели выступали на Западе с призывами свернуть, например, размещение ядерных ракет в Европе. В проекты государства и при Сталине, и при Хрущеве входила и еще одна очень важная зона – Ближний Восток. Нужно было урегулировать отношения между православными патриархатами. И не просто урегулировать, но занять ведущее положение. Русская православная церковь должна была по мнению и сталинского, и потом хрущевского руководства стать лидером мирового православия.
Что очень интересно, церковь была тесно связана с органами госбезопасности. Сначала Совет по делам РПЦ вообще был подразделением Комитета государственной безопасности. Это потом уже, при Хрущеве, его функции сузили, а вместо полковника Карпова руководить церковными делами назначили обычного партийного функционера Куроедова. Хотя его замы, конечно, все равно были из органов госбезопасности. Учитывая внешнеполитическую деятельность церкви, контрразведка, разумеется, курировала деятельность Русской церкви и тщательно проверяла всех выезжающих за границу священников.
К 1961 году антирелигиозная кампания достигла своего апогея. Во-первых, убрали Карпова, и во главе Совета по делам РПЦ встал Куроедов. Во-вторых, умер митрополит Николай Ярушевич, и умер протопресвитер Николай Колчицкий, который тоже играл видную роль в сопротивлении гонениям. Церковь расшатали, лишили ее возможности нормально функционировать, но в итоге добились того, что прежде совершенно равнодушная к религиозным проблемам интеллигенция начала сочувствовать и религии, и деятелям церкви. Многие известные, в том числе и на мировом уровне, люди стали выступать в защиту церкви.
Дочь Сталина Светлана почти демонстративно крестилась в самый разгар антирелигиозной кампании. Академик Сахаров, не будучи верующим, стал посещать суды, где преследовали верующих, защищать их, писать открытые письма. И это было более весомо, нежели их защищал бы человек верующий.
Фактически, два параллельных пространства впервые увидели друг друга и стали общаться. Наверное, это и был главный позитивный итог хрущевской антирелигиозной кампании – возникший союз церкви с интеллигенцией, когда интеллигенция пошла в церковь, а лучшие представители церкви пошли навстречу российской интеллигенции.
Данный текст является ознакомительным фрагментом. Из книги Настольная книга сталиниста автора Жуков Юрий Николаевич…И о чём Хрущёв умолчал «Закрытый» доклад был до предела насыщен разнообразнейшими примерами. Охватывал длительный период. Словом, претендовал на исчерпывающую характеристику становившегося самостоятельным отрезка истории. Однако за таким, внешне беспристрастным,
Из книги 100 великих достопримечательностей Санкт-Петербурга автора Мясников старший Александр ЛеонидовичЧесменская церковь (Церковь Рождества святого Иоанна Предтечи) и Чесменский дворец Всё-таки это здорово, что в мире существуют творения, на восприятие которых не влияют ни времена года, ни погода. И каждая встреча с ними – это праздник. Такое ощущение праздника дарит вид
Из книги Молотов. Полудержавный властелин автора Чуев Феликс ИвановичХрущев и XX съезд - О том, что Хрущев выступит с таким докладом на XX съезде, нам было известно. Доклад не обсуждался в ЦК, но суть была известна. Я пытался выступать по югославскому вопросу с критикой позиции Хрущева в 1955 году, но меня товарищи не поддержали, а все-таки я
Из книги Неизвестный Берия. За что его оклеветали? автора Мухин Юрий ИгнатьевичХрущев В начале сентября 1946 года даже в четвертом часу дня было уже свежо и Сталин, начавший к старости зябнуть, в накинутой на плечи шинели сидел за столиком в беседке на Ближней даче и работал с документами. Поодаль, на специальной площадке Берия и Хрущев, повесив пиджаки
Из книги Так говорил Каганович автора Чуев Феликс ИвановичТроцкист Хрущев - Но за Хрущева вам спасибо не скажут.- Верно, верно. Я его выдвигал. Я считал его способным. Но он был троцкист. И я доложил Сталину, что он был троцкистом. Я говорил, когда выбирали его в МК. Сталин спрашивает: «А сейчас как?» Я говорю: «Он борется с
автора Дымарский Виталий НаумовичХрущев в Америке Каким был для нашей страны 1959 год?Ветер эпохи дул в наши паруса. Это был один из лучших годов Хрущева – промышленность и сельское хозяйство процветали. Сейчас трудно такое представить, но сенатская комиссия США тогда сосчитала, что к 1970 году СССР обгонит
Из книги Времена Хрущева. В людях, фактах и мифах автора Дымарский Виталий НаумовичХрущев и космос «На приеме в честь полета Гагарина Хрущев отвел Юрия Алексеевича в сторонку и, чтобы никто не слышал, спросил: „Ну, а Бога ты видел?“ И Гагарин сказал: „Конечно, видел. Бог есть“. И Хрущев сказал: „Ну, я-то так и знал, но ты об этом больше никому не говори“. А
Из книги История города Рима в Средние века автора Грегоровиус Фердинанд4. Новый раскол в Церкви. - synodus palmaris. - Борьба партий в Риме.- Риммах украшает церковь Св. Петра. - Он же строит круглую капеллу Св. Андрея, базилику Св. Мартина, церковь Св. Панкратия. - Папа Гормиздас, 514 г. - Папа Иоанн I. - Разрыв Теодориха с католической церковью Однако
Из книги Величайшие загадки XX века автора Непомнящий Николай НиколаевичЛЖЕДМИТРИЙ ХРУЩЕВ 11 сентября 1971 года, ушел из жизни Никита Сергеевич Хрущев. На протяжении целой трети века его недоброжелатели всех мастей продолжают мстить ему, уже мертвому, за доклад на XX съезде КПСС, за последующий разгром «антипартийной группы», за вынос (по
Из книги Как убивали Сталина автора Добрюха Николай Алексеевич20.4. Хрущев не был первым! Главная тайна ХрущеваРодившийся 17 апреля 1894 года Никита Сергеевич Хрущев вошел в историю как «отец оттепели», как «герой XX съезда», как человек, положивший начало разоблачению культа личности Сталина. Обнаруженные документы свидетельствуют, что
Из книги Сталин против Троцкого автора Щербаков Алексей ЮрьевичБыл ли Хрущев троцкистом? Среди современных авторов существует версия, что Никита Сергеевич Хрущев являлся членом троцкистского подполья, до которого товарищи из «органов» не добрались. И ведь некоторые факты и в самом деле наводят на такую мысль.Первое, что бросается в
Из книги Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы автора История Автор неизвестен --ХРУЩЕВ Товарищи, я хотел бы здесь сказать в виде справки, потому что т. Конев написал записку в Президиум ЦК по поводу того, что одним из выступавших товарищей было сказано об особой дружбе т. Конева с Жуковым. Он говорит, что это неточно было сказано.Насколько я знаю,
Из книги Евреи, Христианство, Россия. От пророков до генсеков автора Кац Александр Семёнович Из книги Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей автора Яров Сергей Викторович1.1. Хрущев как реформатор Реформаторскую тактику Хрущева можно обозначить как «фантастический прагматизм». Ее особенностью было то, что прожекты, предполагавшие достижение несбыточных целей, в целом должны были обеспечиваться применением обычных, «технократических»
Из книги Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда автора Ферр ГроверГлава 12 Скрытые пружины хрущёвских «разоблачений» Почему Хрущёв выступил с критикой Сталина? Был ли Хрущёв заговорщиком? Александр Щербаков Влияние на советское общество Политические последствия Нерешённые проблемы советской социалистической
Из книги Прогулки по допетровской Москве автора Беседина Мария БорисовнаОльги Васильевой - будущего министра образования РФ - посвящена хрущёвской церковной политике.
В статье есть богатый фактический материал не только о хрущёвском, но и о сталинском периоде.
Ольга Васильева. Государственно-церковные отношения хрущевского периода
О конце 1950-х - начале 60-х годов, вошедших в историю как период «хрущевских» гонений на Церковь, за последнее десятилетие написано много серьезных исследований, раскрывающих политические и экономические аспекты этой кампании.
В этот период, наполненный драматизмом, советское руководство в кратчайшие сроки спешило решить религиозную проблему в стране. Говоря о политических аспектах, авторы указывают и на желание построить в СССР общество, коммунистическая идеология которого, освободившаяся от сталинского наследия, еще смогла бы проявить себя, что, в свою очередь, исключало возможность любой духовной альтернативы, особенно религиозной.
Отмечалось, что определенная часть советского общества относилась индифферентно к масштабам кампании, а демократически настроенные «шестидесятники» считали, что в СССР может быть построено справедливое, социально ориентированное государство, где христианству не будет места. Важную роль сыграли и кадровые перестановки. К Е.А. Фурцевой, Л.Ф. Ильичеву, и ранее выражавшим недовольство прежним государственно-церковным курсом, прибавилась ретивая молодежь - А.Н. Шелепин, В.Е. Семичастный, А.И. Аджубей. Комсомольские вожаки стремились к решительной борьбе с Церковью, предлагая ликвидировать ровное отношение с ней как сталинское наследие. А сам «волюнтарист-романтик» Н. Хрущев считал, что в период перехода СССР к предкоммунистическим отношениям распространение научных знаний и изучение законов природы не оставляет места для веры.
Власть не могла не учитывать также и значительно выросшую религиозность вышедших на свободу узников ГУЛАГа. Изживание страха привело к активизации верующих. (Так, в 1955 году в Совет по делам Русской православной церкви поступило 1310 ходатайств и обратилось 1700 просителей об открытии храмов, а в 1956 году было на 955 ходатайств и 599 просителей больше1.)
Важнейшей причиной изменения курса стала и экономическая. Именно жесткий контроль за финансовой деятельностью Церкви ляжет в основу «церковной реформы», речь о которой пойдет ниже.
Практически весь комплекс причин прослеживается сквозь призму жизни и деятельности Председателя Совета по делам Русской православной церкви Г.Г. Карпова. Метаморфоза, происшедшая с ним в период с 1953 по 1958 год, - наглядный пример того, что люди, пришедшие к власти после смерти И. Сталина, не только не учли послевоенный опыт государственно-церковных отношений, но и сознательно искоренили все, что о нем напоминало.
Отчет Г. Карпова на имя Г.М. Маленкова и Н.С. Хрущева «О состоянии русской православной церкви на 1 января 1953 года» очень обстоятелен. Составлен, как и все предыдущие, в спокойном, деловом тоне. На 1 января в СССР «на регистрации состояли 10 891 церковь и 2617 молитвенных домов, из которых 1455 являлись приписными к другим церквям и не имели своего штатного духовенства и исполнительных органов»2.
На 1 января 1953 года в Русской церкви было 59 архиереев, без учета находившихся за границей, 12031 священник и 1150 дьяконов составляли ее клир3. Но эти показатели были меньше, чем в 1952 году. Причину Г. Карпов определил как естественную убыль: «За 1952 год из состава духовенства выбыло по причине смерти 619 человек, а вновь посвящено - 316 человек и возвратились из заштата 80 человек»4. Такое положение экзарх Украины митрополит Иоанн (Соколов) в одной из бесед с уполномоченным Совета по республике охарактеризовал так: «У нас в церкви с кадрами катастрофическое положение, нет священников, и взять их негде»5.
Но, несмотря на эти проблемы, как позитивный момент были отмечены внешнеполитические мероприятия Церкви, самыми важными из которых стали:
2. Составление и утверждение штатов и сметы на содержание Духовной миссии в Иерусалиме, выработка Положения о миссии, инструкций для работников миссии.
3. Подготовка материалов о положении русских монастырей на Афоне для предъявления претензий со стороны Русской и других церквей к греческому правительству и Константинопольскому патриарху.
4. Предъявление Московской патриархией претензий Вселенскому патриарху по вопросам Финляндской и Польской церквей, по заграничным эмигрантским формированиям, настроенным враждебно к Московской патриархии, но поддерживаемым Вселенским патриархом6.
Заканчивался отчет рекомендацией по дальнейшему расширению заграничных связей Церкви.
Стабильность в церковной жизни, о которой докладывал Г. Карпов, менее всего устраивала власть. В марте 1954 года заведующие отделами пропаганды и науки ЦК совместно подготовили на имя Н. Хрущева докладную записку «О крупных недостатках в естественно-научной, антирелигиозной пропаганде»7. Того не надо было ни в чем убеждать. Никита Сергеевич имел большой опыт антицерковной работы. Он был организатором так называемой «ликвидации унии» в 1946 году, за которой последовало «добровольное» воссоединение греко-католиков с Московской патриархией (отголоски этих событий принесли много горя православным на Украине в начале 90-х годов). Кроме этой масштабной акции, он участвовал в 30-е годы в закрытии и уничтожении храмов Киева и Москвы.
Историки-исследователи, называя его «революционным романтиком», отстаивают положение, что Хрущев искренне верил в возможность скорого построения коммунизма, в котором не должно было быть места «религиозным предрассудкам». В это верится с трудом. Забегая вперед излагаемых событий, приведу яркий пример. В августе 1959 года Москву посетил известный итальянский гуманист мэр Флоренции Джорджо Ла Пира. Он был принят Н. Хрущевым, затем неоднократно писал советскому лидеру. И в одном из писем, датируемом 14 марта 1960 года, можно прочесть следующее: «Уважаемый господин Хрущев, от всего сердца желаю Вам скорейшего выздоровления. Вы знаете, я уже писал Вам об этом несколько раз, что я всегда молился Мадонне, нежной матери Христа, к которой Вы с юношеского возраста относились с такой любовью и такой верой, чтобы Вы могли стать подлинным создателем "всеобщего мира" в мире»8. (Это письмо не дошло до адресата, оно было задержано в советском посольстве в Италии и позже передано в МИД.)
Вряд ли Ла Пира стал бы придумывать это. Скорее всего, подобный разговор состоялся при их встрече. Важность этого факта - в дополнительных штрихах к портрету Н. Хрущева: рассуждать о вере и искоренять ее более искусно, чем в довоенные десятилетия, бороться со «сталинским наследием», оставаясь при этом человеком прежней системы по духу и плоти.
И таким был не он один. Выше уже говорилось о том, как новая эпоха отразилась на Г. Карпове. Так, уже в апреле 1954 года в своем письме в ЦК КПСС он будет просить «указаний о задачах Совета для данного времени и установках по практической работе»9, остро чувствуя приближение каких-то событий. И они последовали.
7 июля 1954 года ЦК КПСС принял постановление «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения», в подготовке которого активно участвовали М.А. Суслов, Д.Т. Шепилов и А.Н. Шелепин. Основная мысль документа - осуждение прежней «примиренческой» политики в «церковном вопросе». Предполагалось, по сути, вернуться к довоенным отношениям с Церковью. Звучали призывы к разоблачению «реакционной сущности и вреда религии» и к «наступлению на религиозные пережитки»10. Известно, что перед принятием постановления В. Молотов предупреждал Н. Хрущева, что оно «поссорит нас с духовенством и верующими, принесет массу ошибок». На это последовал ответ: «Будут ошибки - исправим»11.
Первыми на постановление откликнулись архиереи Русской церкви. Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) обратился к патриарху Алексию с просьбой созвать собор для обсуждения создавшегося положения, митрополит Ленинградский Григорий (Чуков) выступил перед студентами духовных школ, публично подвергнув резкой критике происходящее. Призывы к мученичеству зазвучали из уст владыки Вениамина.
Часть членов Президиума ЦК - В. Молотов, Г. Маленков, К. Ворошилов, участвовавшие в сталинской политике «нового курса» 1943-1953 годов в отношениях с Церковью, также выступали против таких резких антирелигиозных атак, считая, что они приведут к нежелательным для страны последствиям. Политическая борьба за власть еще не закончилась, и Хрущев со своими сторонниками вынужден был отступить. Но ненадолго. Уже в отчете Г. Карпова за 1956 год прозвучат горькие слова, отражающие новые процессы в государственно-церковной политике.
«На 1-е января 1956 г. в Советском Союзе состоит на регистрации 13 463 православных церквей и молитвенных домов, из них собственно типовых православных церквей - 10 844 и молитвенных православных домов 2 619.
Эти цифры, как абсолютно точные данные Совета, не для печати и не для пользования в пропагандистских целях, т.к. для заграницы и вообще для пользования ими мы и церковь даем всегда (с 1944 г.) совершенно другие цифры (выделено Карповым. - О.В.).
Если мы общие цифры 1956 г. сравним с данными на 1-е января 1950 г., то уменьшение общего количества церквей и молитвенных домов составит 938 точек (по точным данным). Если мы сравним уменьшение количества церквей с тем, что было ко дню окончания войны (1945 г.), то уменьшение составит, примерно, на две с половиной тысячи точек. По сравнению с данными на 1.1.1955 г. - увеличение на несколько десятков за счет восстановления учета и воссоединения униатов»12.
Изменения коснулись и численности белого духовенства: «...диаконы, протодиаконы, священники и протоиереи на 1-е января 1956 года составляют 12 151 человек, т.е. на 1500 человек меньше, чем это было на 1 июля 1949 года»13.
Что касается возраста духовенства, то цифры были такие: среди 82 архиереев Русской православной церкви 62,2 % старше 60 лет, «в том числе 14 человек в возрасте старше 75 лет, моложе 50 лет только 5 архиереев. Среди священников 64 % были старше 55 лет»14.
По сравнению с послевоенными годами почти вдвое уменьшилось количество монастырей: «Если в 1945 году мы имели в СССР 101 православный монастырь, то сейчас всего 57 монастырей и 9 скитов и в них монашествующих 4570»15.
Но, несмотря на тревожные симптомы в государственно-церковных отношениях, и Г.Г. Карпов, и большинство сотрудников совета пытались противостоять ситуации. Так, в мае 1957 года, выступая перед уполномоченными, Председатель Совета по делам Русской православной церкви подчеркнул, что главное - «...обеспечить стойкие нормальные отношения между государством и церковью»16.
Ни он сам, ни его примиренческая позиция не устраивали власть давно. С середины 1957 года начинается подготовка смещения Г. Карпова с поста председателя. В январе 1958 года в совет приходят новые сотрудники. После знакомства с ними патриарх Алексий в разговоре с Управляющим делами патриархии протопресвитером Н.Ф. Колчицким говорил с тревогой: «Я думаю, что это подготовка к уходу Карпова с должности председателя - это крайне нежелательно... Новым товарищам, вероятно, будет трудно работать, так как они, наверное, были активны в антирелигиозной работе»17.
Годом позже, в январе 1959 года, состоялось закрытое собрание коммунистов Совета по делам Русской православной церкви. На нем звучала резкая критика в адрес Г. Карпова, он был назван главным виновником «ошибок и извращений» (сам председатель отсутствовал из-за болезни сердца).
Вся предыдущая деятельность совета в очередной раз была оценена как примиренческая и пособническая. В вину ставилось все: и поддержка ходатайств об открытии храмов, и ограничение их ликвидации, и льготное налогообложение духовенства по инициативе совета.
Затем против Г. Карпова была разыграна комбинация с участием секретаря ЦК КП Молдавии Д. Ткача и уполномоченного по республике П.Н. Роменского, которой суждено было стать последним штрихом в деле смещения Г. Карпова. Молдавские руководители желали уточнить доходы духовенства и выступили за отмену права Церкви приобретать транспортные средства для «нужд и обслуживания церковных органов». В письме от 5 марта 1959 года, адресованном в ЦК партии, Д. Ткач писал: «Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 22 августа 1945 года № 2137-546-е и от 28 января 1946 г. № 232-101-е церковным организациям и религиозным организациям предоставлено ограниченное право юридического лица. Им разрешено приобретение транспортных средств, покупка в собственность домов и новое строительство зданий. В связи с этим Совнаркомы республик обязываются в планах материально-технического снабжения предусматривать выделение строительных материалов религиозным организациям»18. По мнению партийного лидера Молдавии, Председатель Совета по делам Русской православной церкви был всецело на стороне Церкви и в письме от «10 июля 1953 г. № 644-е уполномоченному по Молдавской ССР было в категорической форме предложено не чинить препятствий духовенству в приобретении автомобилей.
В другом его письме, от 2 октября 1958 года № 2034, содержатся такие указания, которые по существу закрывают доступ финансовым органам к документам, учитывающим доходы церковных организаций, и дают возможность последним уклоняться от обложения налогами»19.
Результат, по мнению Д. Ткача, был ошеломляющим: «Уполномоченный по делам Русской православной церкви при Совете Министров МССР, выполняя эти и подобные распоряжения, стал оказывать активную помощь церквам, монастырям в приобретении ими различных транспортных средств, сельскохозяйственных машин, электростанций, строительных материалов, тем самым способствовать расширению экономической деятельности религиозных организаций, обогащению духовенства, усилению влияния церквей и монастырей на население»20. Эти вопиющие факты не могли иметь место в социалистической Молдавии. И письмо с места (а сколько их было и сколько еще будет в истории Отечества XX века), подписанное Д. Ткачом, жестко выражало общественное мнение: «ЦК КП Молдавии просит Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза поручить Совету Министров СССР отменить постановление СНК СССР от 22 августа 1945 года № 2137-546-е и от 28 января 1946 года № 232-10-е, а также распоряжения председателя Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР тов. Карпова от 10 июля 1953 года № 644/с и 2 октября 1958 года № 2034»21.
Этого удара Г.Г. Карпов уже не вынес. Он остался один на один с новой политической действительностью, которая, используя лозунг «борьбы со сталинизмом», уничтожала и позитивные явления, к которым, безусловно, относились государственно-церковные отношения послевоенного десятилетия. (К тому же и чувствовал он себя все хуже и хуже, очень болело сердце.)
6 марта 1959 года Карпов пишет письмо в ЦК КПСС на имя Фурцевой Е.А. с просьбой его принять. В письме звучит отчаяние, внутренний надлом. Он позволяет себе резкие слова в адрес духовенства. Но, даже будучи почти окончательно сломленным, Карпов продолжает отстаивать прежние принципы отношений с Церковью, подчеркивая их государственную важность:
ЦК КПСС, тов. Фурцевой Е.А.
Я обращаюсь к Вам, Екатерина Алексеевна, только потому, что Вы занимаетесь нашими вопросами.
По сложившимся обстоятельствам сегодня я обратился в ЦК КПСС с просьбой освободить меня от должности председателя Совета и предоставить пенсию.
В моей жизни еще не было такого тяжелого морального переживания. Тяжело было, когда мне в 1956 году был вынесен строгий выговор за нарушение революционной законности в 1937 году - ведь это было первое взыскание, но я осознал и пережил.
Четыре месяца тому назад я был потрясен неожиданной смертью моей жены.
Сейчас новое переживание - не так легко уйти на пенсию после 44-х лет работы (на заводе, во флоте, ВЧК-ОГПУ-МГБ и 16 лет руководителем Совета), но и это переживу, так как вопрос этот тоже личный.
Почти 16 лет надо было общаться с малоприятной средой, в которой развиты все человеческие пороки, но партия поставила для установления необходимых отношений между государством и церковью, для использования церкви в наших государственных интересах, и доверие надо было оправдать.
Могу смело заявить, что совесть моя чиста, что политических ошибок я в работе не допускал, а недостатки в работе были и есть, и, если их понимаешь, всегда быстро исправишь.
...Что я прошу? Я хотел бы, чтобы Вы лично или т. Суслов, или другой Секретарь ЦК КПСС приняли меня.
Личных вопросов в беседе касаться не буду. Я беспокоюсь за дело, которому отдал четвертую часть своей жизни, и после долгих и тяжелых размышлений, когда я подошел почти к грани потери управления собою, я решил обратиться к Вам, т.к. если я не выговорюсь, я никогда не поправлюсь, а главное, считаю своим долгом сказать Вам и Центральному Комитету свои соображения, так как вижу очень серьезные недоразумения, которые, если не поправить, могут привести к неправильным и нежелательным последствиям, а это не в интересах государства.
Карпов Г.Г. 22
(Но ни Фурцева, ни Суслов его не приняли, переложив встречу на заместителя Отдела пропаганды и агитации.)
Через восемь дней, 14 марта, он передает помощнику Фурцевой еще одно письмо. Там нет эмоциональных всплесков, оно обстоятельно и выдержанно, целиком посвящено отстаиванию принципов нормализации отношений государства и Церкви. Карпов подчеркивает внешнеполитические интересы страны, в осуществлении которых может принять участие Русская православная церковь:
Из 14 автокефальных православных церквей мира 9 церквей целиком поддерживают начинания Московской патриархии.
...Сейчас предполагается подготовить и провести в течение 1-2 лет Вселенский собор или Совещание всех православных церквей мира.
...Как же можно проводить эту работу... если мы будем... поощрять грубое администрирование по отношению к церкви и не реагировать на извращения в научно-атеистической пропаганде.
...Я считаю недопустимыми такие действия, как взрыв церковных зданий23.
В письме Г. Карпов отметил также недовольство духовенства массовыми фактами администрирования, сослался на размышления патриарха Алексия об отставке. И, оставаясь верным себе, вновь предложил сделать некоторые уступки - к примеру, «разрешить построить здание для Киевской духовной семинарии»24.
Он знал, что слишком мало времени у него оставалось и что люди, пришедшие к власти, в силу разных причин, включая и малообразованность, не понимают и не будут понимать роли Церкви в истории государства, ее значения в жизни общества. Даже подконтрольная советскому государству, она продолжала нести свою духовную миссию. Он понял это. И духовная роль в этом прозрении принадлежала выдающимся иерархам XX столетия, с которыми ему посчастливилось общаться: патриархам Сергию (Страгородскому) и Алексию (Симанскому), митрополитам Николаю (Ярушевичу) и Григорию (Чукову), архиепископу Луке (Войно-Ясенецкому) и многим другим, с кем сводила его жизнь.
Отставка Г. Карпова затянулась еще на год. За его спиной власть готовила «церковную реформу», рассчитанную на несколько десятилетий и основанную на изменениях самих основ деятельности Русской православной церкви.
Начало ее проведения связано с постановлением ЦК КПСС от 13 января 1960 года «О мерах по ликвидации нарушений духовенством Советского законодательства о культах».
Какие же статьи закона и когда нарушило советское духовенство?
Как известно, ленинский Декрет об отделении Церкви от государства от 23 января 1918 года и последующие инструкции Наркомюста по его проведению в жизнь предусматривали положение, по которому церковным имуществом могли распоряжаться религиозные общества.
«Положение об управлении Русской православной церковью», принятое Поместным собором 31 января 1945 года, отстранило прихожан от управления имуществом и денежными средствами, вернув эту прерогативу, как это и было прежде, настоятелю. «Положение» получило силу документа, утвержденного правительством (постановление Совнаркома было принято 28 января 1945 года)25.
Январское постановление 1960 года отмечало еще одно «нарушение» законодательства о культах: «Следует также отметить, что постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 года "О религиозных объединениях" предоставило религиозным обществам право распоряжаться всем церковным имуществом, ведать наймом служителей культа. Однако вопреки этому закону во главе каждой приходской общины верующих был поставлен настоятель храма, назначаемый специальным архиереем.
Служители культа сосредоточили все руководство приходами в своих руках и используют это в интересах укрепления и распространения религии»26.
Как нарушение законодательства отмечалось также единоличное формирование настоятелями храмов «двадцаток и их исполнительных органов, развитие благотворительной деятельности, воспитание церковного актива в духе непослушания властям»27.
В постановлении ЦК КПСС от 13 января 1960 года подчеркивался и еще один момент, связанный с «узурпацией власти священнослужителями», - ослабление контроля за деятельностью духовенства и религиозных объединений.
А годом позже, 16 января 1961 года, Совет Министров СССР принял специальное постановление «Об усилении контроля за деятельностью церкви». Оно отменило все законодательные акты, принятые в годы Великой Отечественной войны и первое послевоенное десятилетие.
Эти два постановления стали «Правовой» основой «церковной» реформы, включавшей в себя шесть основных положений:
«1) коренная перестройка церковного управления, отстранение духовенства от административных, финансово-хозяйственных дел в религиозных объединениях, что подорвало бы авторитет служителей культа в глазах верующих;
2) восстановление права управления религиозными объединениями органами, выбранными из числа самих верующих;
3) перекрытие всех каналов благотворительной деятельности церкви, которые ранее широко использовались для привлечения новых групп верующих;
4) ликвидация льгот для церковнослужителей в отношении подоходного налога, обложение их как некооперированных кустарей, прекращение государственного социального обслуживания гражданского персонала церкви, снятие профсоюзного обслуживания;
5) ограждение детей от влияния религии;
6) перевод служителей культа на твердые оклады, ограничение материальных стимулов духовенства, что снизило бы его активность»28.
Идеологи «церковной реформы» отчетливо представляли себе, что «перестройка церковного управления» может оказаться делом «сложным и деликатным». Решение было найдено быстро: «Для того чтобы не вызвать каких-либо осложнений в отношениях между церковью и государством, многие мероприятия проводить церковными руками»29.
Так, само отстранение священнослужителей от финансово-хозяйственной деятельности в приходе, ключевое направление «реформы», было проведено по «государственной рекомендации» решением синода Русской православной церкви от 18 апреля 1961 года с дальнейшим утверждением его Архиерейским собором 18 июля 1961 года, постановление которого мог отменить только Поместный собор.
Большинство присутствующих на соборе епископов, понимая всю тяжесть этого решения, до конца не осознавало масштабов начавшихся гонений.
И слова святейшего патриарха Алексия, произнесенные им на соборе, на долгие годы стали путеводной нитью для служения русского священства в новых условиях существования Церкви в советском государстве: «Умный настоятель, благоговейный совершитель богослужений и, что весьма важно, человек безукоризненной жизни всегда сумеет сохранить свой авторитет в приходе. И приход будет прислушиваться к его мнению, а он будет спокоен, что заботы хозяйственные уже не лежат на нем и что он может всецело отдаться духовному руководству своих пасомых»30.
Эти слова-наставления давали силу противостоять лавине «церковной реформы», направленной в первую очередь на изменение всего строя церковной жизни и уничтожение порядка приходского управления. А само ее проведение планировалось на долгие годы.
Одним из первых мероприятий реформы стал единовременный учет всех религиозных объединений. При его проведении было «выявлено много бездействующих церквей, неиспользуемых молитвенных зданий, затухающих приходов. Совет принял меры по ликвидации практики субсидий таким приходам со стороны более сильных религиозных объединений и патриархии, что повлекло прекращение их деятельности. На местах разобрались с каждым религиозным обществом. В соответствии с законом общественные здания, захваченные церковниками в период войны, были возвращены их прежним владельцам и превращены в учреждения культуры, школы. Многие слабые и распавшиеся религиозные объединения сняты с регистрации. Материальная база православия заметно сузилась»31. (Такими словами докладывал в ЦК КПСС Ф. Фуров, зам. Председателя Совета по делам религий, в августе 1970 года, рапортуя об итогах перестройки церковного управления.)
В цифровом измерении это выглядело так: в 1960 году действовало 13 008 православных храмов, к 1970 году их осталось 733832. За десятилетие прекратили «свою деятельность 32 православных монастыря, в том числе Киево-Печерская Лавра. Ныне (1970 год. - О.В.) действует 16 монастырей, в которых проживает 1200 монахов, главным образом, престарелого возраста. Сократилась за последние годы и сеть духовных учебных заведений, прекратили свою деятельность пять православных семинарий; ныне функционируют две Духовные академии и три семинарии. Неуклонно снижается количество учащихся в духовных школах: в 1960 году их было 617, а в 1969/70 учебном году - 447. В минувшем году из духовных школ было направлено на приходы 57 чел. Церковь испытывает ныне кризис с кадрами священнослужителей. В 1969 году из их числа по разным причинам выбыло 214 чел., а посвящено в сан 175 священников»33.
Отчет о десятилетних итогах реформы поражает своей циничностью. Никогда еще до 1960 года власть не вмешивалась так откровенно во внутрицерковную жизнь, нарушая при этом весь строй ее существования. Давление было всегда: и в условиях террора 30-х, и в «новом курсе» 40 - начала 50-х годов. Но такого тотального вмешательства история государственно-церковных отношений еще не знала: «Совет по делам религий получил возможность держать под строгим контролем деятельность Московской патриархии, ее отделов, управлений и должностных лиц, влиять на все принципиальные решения главы церкви и синода, оказывать воздействие на подбор епархиальных архиереев и всех других руководящих деятелей церкви.
В настоящее время сложилась довольно широкая, можно сказать, всеобъемлющая и эффективная система контроля за деятельностью патриархии»34.
Русская православная церковь встретила новые гонения, уже имея большой опыт существования в советском государстве. Так, 16 февраля 1960 года на конференции советской общественности за разоружение выступил патриарх Алексий. С высокой трибуны предстоятель Русской церкви произнес слова о гонениях, которые услышал мир: «Церковь Христова, полагающая своей целью благо людей, от людей же испытывает нападки и порицания, и тем не менее она выполняет свой долг, призывая людей к миру и любви. Кроме того, в таком положении Церкви есть и много утешительного для верных ее членов, ибо что могут значить все усилия человеческого разума против христианства, если двухтысячелетняя история его говорит сама за себя, если все враждебные против него выпады предвидел Сам Христос и дал обетование непоколебимости Церкви, сказав, что и врата адовы не одолеют Церкви Его»35. Это беспрецедентное публичное заявление косвенно поставило точку в карьере Г. Карпова, участь которого была к этому времени определена. 21 февраля он был отправлен на пенсию, а Председателем Совета по делам Русской православной церкви стал В.А. Куроедов, партийный функционер, не обладавший и сотой доли способностей своего предшественника.
За отставкой Карпова последовало снятие с поста председателя Отдела внешних церковных сношений митрополита Николая (Ярушевича), одного из выдающихся иерархов XX столетия, открыто выступавшего против ужесточения государственно-церковного курса.
В июне 1960 года во главе Отдела внешних церковных сношений Русской православной церкви встал архимандрит Никодим (Ротов), с чьим именем будет связано большинство событий церковной жизни последующего драматического десятилетия.
«Церковная реформа» Хрущева - это лишь зримая сторона государственно-церковной политики. Была еще и другая - использование внешних церковных каналов для осуществления политических государственных планов. При этом власть не только не считалась с внешними интересами Церкви, а цинично попирала их, нисколько не заботясь о последствиях, которые могли иметь и имеют длительный исторический резонанс.
Примечания
1 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 90. Л. 64, 140.
2 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 17. Д. 452. Л. 1.
3 Там же. Л. 5.
4 Там же. Л. 4.
6 Там же. Л. 177.
7 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 16. Д. 650. Л. 18.
8 АВП РФ. Ф. 98. Оп. 34. Пор. 20. Пап. 146. Л. 36.
9 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 16. Д. 669. Л. 1.
10 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 8. С. 428-432.
11 Шкаровский М.В. Русская православная церковь при Сталине и Хрущеве. М., 1999. С. 350.
12 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 16. Д. 754. Л. 36, 37.
13 Там же. Л. 37.
16 Одинцов М.И. Государство и церковь в России. XX век. С. 117.
17 Шкаровский М.В. Указ. соч. С. 362. 18 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 126. Л. 30.
21 Там же. Л. 31.
22 РГАНИ. Ф.5. Оп. 33. Д. 126. Л. 35, 36.
23 Там же. Л. 37-41.
25 РГАНИ. Ф. 5. Оп. 62. Д. 37. Л. 154.
27 Там же. Л. 155.
29 Там же. Л. 159. 30 ЖМП. 1961. №8. С. 6.
31 РГАНИ. Ф.5. Оп. 62. Д. 37. Л. 158.
33 Там же. Л. 158, 159.
34 Там же. Л. 163.
35 ЖМП. 1960. № 3. С. 34-35.
А. В. Елсуков
Молодое поколение в период «хрущевской антирелигиозной кампании»
Время правления Н. С. Хрущева вошло в историю под символом «оттепели», характерными чертами которой были, с одной стороны, раскрепощение общественной жизни и либерализация общества, которые стали следствием развенчания культа личности Сталина. С другой стороны, это было время тотального нападения на Церковь, несмотря на демократические веяния в обществе. Как хорошо подметил профессор М. Е. Шкаровский, «времена хрущевской оттепели обернулись для представителей различных конфессий лютым морозом».
После периода относительно ровных отношений между государством и Церковью (1943–1953) в 1958–1964 годах в СССР развернулась небывалая по своим масштабам кампания наступления на религиозные организации, целью которой было полное уничтожение религии в стране.
Чем же были вызваны столь кардинальные изменения в религиозной политике государства? Прежде всего это было связано с повсеместной «активизацией» Церкви, восстановлением церковных институтов в военные и послевоенные годы, когда власти была нужна поддержка Церкви в целях консолидации общества. Открывались монастыри, храмы, семинарии, увеличивалась численность верующих, росли доходы Церкви. Следует учесть также значительную религиозность выпущенных на свободу заключенных ГУЛАГа. Почти все данные статистики середины и конца 50-х годов свидетельствуют об активизации церковной жизни
Другой причиной было то, что новое руководство во главе с Н. С. Хрущевым искренне верило, что советское общество, отрекшись от негативного наследия Сталина, сможет построить новое коммунистическое общество. Коммунистическая идеология считалась жизнеспособной, не терпящей никаких религиозных альтернатив. Не последней по значимости причиной наступления на Церковь были экономические расчеты властей. Н. С. Хрущев активно искал источники пополнения государственного бюджета. Одним из таких источников стало ограбление Церкви в 1958–1964 годах. Правительство не смогло удержаться от искушения «запустить руку в церковный карман».
Необходимо отметить, что хрущевские гонения на Русскую Православную Церковь отличались от довоенных преследований. По словам доктора церковной истории протоиерея Владислава Цыпина, «решительное отличие хрущевских гонений от тех, которые обрушились на Церковь в 20-е и 30-е годы, заключалось <…> в том, что они прошли без кровопролития и почти без арестов. Под суд было отдано, правда, несколько священнослужителей, которые обвинялись, как правило, в финансовых преступлениях, чаще всего в неуплате налогов и сокрытии доходов» .
Одним из главных «изобретений» правительства в 1957–1964 годах стала так называемая «хрущевская церковная реформа», направленная на подавление внутренней жизнеспособности Русской Православной Церкви. Главным проводником «реформы» в жизнь стал Совет по делам Русской Православной Церкви, который, выполняя указания ЦК КПСС и правительства, проводил последовательную политику по ограничению деятельности Церкви в рамках советского законодательства.
Атеистическое правительство, начиная гонения на религиозные организации (1958–1964), не могло упустить из виду воспитание детей и юношества в лоне Русской Православной Церкви и привитие им христианского мировосприятия.
Эта проблема не случайно оказалась в поле зрения властей. Именно на младших церковных должностях проходили необходимую практику будущие студенты духовных семинарий, потенциальные кадры священнослужителей. Запрещая участие в богослужениях молодым людям мужского пола, Совет по делам Русской Православной Церкви стремился к решению более крупной задачи – повсеместного сокращения числа храмов и штата духовенства в Советском Союзе. В одном из инструктивных писем адресованном уполномоченным Совета говорилось:
Вопросом, заслуживающим внимания Совета и уполномоченных, является работа духовенства по вовлечению в церковь молодежи и детей школьного возраста для прислуживания в церкви, а также по вербовке молодежи в духовные учебные заведения и для посвящения в духовный сан. Причем, эта работа за последнее время получила довольно широкий характер, обязывающий нас обратить внимание на эту сторону деятельности церкви .
Прислуживание в церквах молодежи имело место практически во всех епархиях. Уполномоченный по Москве и Московской области А. Трушин сообщал, что в 1958 году стали известны случаи, когда священнослужители «всеми силами и средствами» привлекали детей к прислуживанию в своих церквах. Например,
а) священники Лефортовской церкви гор. Москвы (Калининский район) привлекли учеников школы № 407: Повергло Алексея, 1944 г. рожд., Таганова Александра, 1941 г. рожд., Дивакова Михаила, 1941 г. рожд., и школы № 420 – Манькова Николая, 1941 г. рожд.
б) служители культа церкви села Наташино гор. Люберцы привлекли Земскова Владимира, ученика 10 класса 454 школы Сталинского района гор. Москвы и Черногорова Сергея, ученика 6 класса школы № 15 гор. Люберцы. Отец Сергея инженер и работает якобы в Министерстве электростанций.
в) церковники Петропавловской церкви у Яузских ворот привлекли Колю, ученика 5 класса, отец и мать которого работают на заводе им. Лихачева.
Все эти дети, попавшие под влияние церковников, усиленно ими обрабатываются в религиозном духе, и, как правило к 18-летнему возрасту по своим убеждениям стремятся попасть в духовные учебные заведения и монастыри .
Многие священнослужители особое внимание уделяли работе с детьми и молодежью. В своих проповедях они часто напоминали родителям о необходимости водить детей в храм, учить их молитвам. Перед началом службы батюшки встречали верующих, беседовали с ними, хвалили детишек за то, что они пришли в церковь, у детей школьного возраста спрашивали, как они учатся и слушаются ли старших.
В качестве примеров заботы священнослужителей о воспитании подрастающего поколения в христианском духе уполномоченный приводит следующие:
1. Снятый с регистрации священник церкви в Измайлове Фадеев в своих проповедях старался затрагивать вопросы морали и воспитания детей. Имевшие место случаи хулиганских действий со стороны молодежи Фадеев объяснял тем, что эти действия могут допустить только люди, забывшие Бога, и что эти преступники являются детьми тех родителей, которые не воспитывают их в религиозном духе. «Поэтому бойтесь этого, православные!» – восклицал в одной из своих проповедей Фадеев, – и не допускайте, чтобы ваши дети воспитывались вне Церкви. Кто не будет водить в церковь своих детей, тот должен будет взять этот грех на себя, а за грехи, как вы знаете, придется отвечать перед Богом .
2. Священник церкви села Турбичево Дмитровского района Ромашевич перед началом службы встречает молодежь у входа, предлагает им пройти ближе к алтарю и часто рассказывает, как он обучался «духовным наукам» .
В некоторых церквах, священники во время службы ставили молодежь (особенно детей) ближе к алтарю, пропускали первыми к причастию и во время прикладывания ко кресту. Например:
3. Священник Всехскорбященской церкви на Большой Ордынке гор. Москвы Зернов завел у себя в церкви «порядок» – ставить всех детей, пришедших в церковь с родителями, на особо отведенное место перед алтарем и причащать их в отдельной очереди .
4. Священник Казанской церкви гор. Дмитров Словинский (сейчас переведен в другую церковь) по окончании службы, как правило, подходит к детишкам, гладит их по головкам и хвалит за то, что они пришли с мамой или бабушкой в церковь. Во время приезда в село на требы подбежавшим к нему ребятам дает конфеты, сажает их в свою автомашину, обещая после прокатить .
И подобных примеров, было множество.
Совет по делам Русской Православной Церкви в инструкциях, направляемых уполномоченным, неоднократно давал разъяснения о действиях в тех случаях, когда обнаруживалось, что молодежь прислуживает в церкви: «привлекать детей и подростков, не достигших 18-летнего возраста, к прислуживанию в церкви нельзя (иподиаконы, пение в хоре, псаломщики, чтецы и т.д.)» .
Московская Патриархия, не желая идти на конфликт с государством, по своей линии сделала соответствующее заявление. 23 октября 1959 года епархиальным архиереям было направлено письмо, в котором от лица Святейшего Патриарха каждый епископ должен был обратить особое внимание на строгое соблюдение советского законодательства. Патриарх рекомендовал епископату и духовенству «более не допускать до прислуживания в алтаре несовершеннолетних лиц» .
Давление на духовенство со стороны властей оказалось эффективным. Подростки более не допускались к прислуживанию в церкви, что видно из отчетов уполномоченных за 1959–1960 годы. Уполномоченный Трушин докладывал: «Полностью изжиты случаи привлечения служителями культа и церковниками юношей и девушек, не достигших 18-летнего возраста, для прислуживания в алтаре» . (Понятно, что девушки не могли прислуживать в алтаре).
Другим способом привлечения молодого поколения к Церкви были церковные хоры. Испытывая нехватку подготовленных певчих, настоятели храмов стремились к «омоложению» хоровых групп. Занятия пением носило характер своеобразной подготовки для Церкви молодых кадров, в том числе духовенства.
В 1957–1959 годах имели место попытки некоторых священников привлекать детей как для прислуживания в алтаре – мальчиков, так и для пения в хоре – в основном, девочек. Так, священник церкви села Перхушково Кунцевского района Афанасьев и священник измайловской церкви Москвы Жуков привлекали детей и юношей прислуживать в церкви. Уполномоченный докладывал:
Последнее время в этих церквах за каждой службой облачалось от 3 до 7 мальчиков и такое же количество девочек пело в церковном хору. В свободное время от службы дети обучались правилу прислуживания и разучиванию церковных песнопений. После вскрытия указанных фактов эти действия были пресечены и сейчас не наблюдаются .
Особую категорию церковной молодежи составляли совершеннолетние юноши. По советскому законодательству, они имели полное право работать и помогать в храме. Обычно это были молодые люди, ожидавшие возможности поступления в духовные учебные заведения или рукоположения в сан.
Уполномоченный по Москве и области А. Трушин в одном из своих отчетов называет группу священнослужителей, которые занимались подготовкой таких лиц к поступлению в семинарию. Это были: священник церкви в Подольске Орлов, Знаменской церкви в Дзержинском районе Москвы Вакулович, Всехсвятской церкви в Ленинградском районе Тивецкий, Воскресенской церкви в Фрунзенском районе Елховский, церкви поселка Удельная Соболев, церкви города Егорьевска Ковальский и некоторые другие .
Самой сложной задачей для властей было выявить масштабы деятельности духовенства по воспитанию детей и подростков на дому. Естественно, когда священник приходил к кому-нибудь из своих прихожан домой с требами, он по возможности старался провести поучительную беседу с их родственниками, в том числе и с детьми. Однако получить сведения на этот счет было невозможно. Уполномоченные несколько раз просил Совет дать рекомендации, как вести наблюдение за деятельностью духовенства посещающего верующих на дому. На это приходили ответы следующего содержания: «Если поехать в эти дома, где священник совершал требы, поговорить с верующими об этом, то могут быть неприятности, верующие по-разному могут истолковать эту проверку» .
Таблицы к стр. 229:
В 1959 году наметился некоторый спад религиозной активности всех слоев населения, что было связано в первую очередь с усилением антирелигиозной пропаганды. Тем не менее религиозность населения по-прежнему оставалась высокой. Статистические данные церковной обрядности за 1960–1961 годы, наоборот, говорят об увеличении числа совершаемых населением треб. Приведем две таблицы, характеризующие положение церковной обрядности на территории Москвы и Московской области по годам (см. на стр. 228).
Таким образом, наблюдается увеличение числа обрядов практически по всем пунктам, за исключение таинства Венчания .
Надо сказать, что религиозная обрядность в Москве и области была далеко не самой высокой в стране. Например, в Кировской, Волынской, Закарпатской, Ярославской, Рязанской, Ивановской, Ровенской областях ежегодно крестились свыше 60% родившихся детей, в Молдавской ССР –52%, в Украинской ССР – до 40%.
Относительно таинства венчания это проявляется еще больше. Так, в Ульяновской области венчания составили 12% по отношению к общему числу зарегистрированных в ЗАГСах браков, в Горьковской – 11%, в Брестской – 14%, в Закарпатской – более 50%, в Черниговской – 72%, в Тернопольской – 81%, в Молдавской ССР 31% .
Наблюдение уполномоченных Совета за пасхальными службами показало, что они всегда проходили при большом стечении народа. Вот какие данные приводит уполномоченный относительно количества людей в пасхальную ночь 1958 года (в последующие годы эти показатели практически не менялись).
В субботу 12 апреля к 10–11 часам вечера все церкви гор. Москвы до отказа были заполнены молящимися, а подходившие позднее заполняли пределы ограды и прилегающие к церкви улицы и переулки, так, например:
1) в Богоявленском (Елоховском) соборе было около 5 тысяч;
2) в церкви Пимена (Свердловский район) было 3,5–4 тысячи человек;
3) в Успенской церкви бывшего Новодевичьего монастыря около 3 тысяч человек и т. д.
.
Именно на Пасху и в дни других главных церковных праздников, таких, как Рождество Христово, Крещение, Троица и Духов день, уполномоченные отмечают присутствие на богослужении большого числа детей и подростков. Кроме того, значительное число детей и подростков бывает в церквах перед началом учебного года и перед весенними и осенними экзаменами .
В 1960 году вышло постановление ЦК КПСС «О мерах по ликвидации нарушения законодательства о культах», которое дало новый толчок антирелигиозной кампании. Этим документом власти начали воплощать в жизнь, рассчитанную на несколько десятилетий реформу, направленную на разрушение и полное подчинение государству церковной организации . Среди основных пунктов выработанного тайного плана действий значилось «ограждение детей от влияния религии».
В 1961 году Советом по делам Русской Православной Церкви была выпущена специальная инструкция, по которой не возбранялось применять к верующим меры принуждения и наказания. В этом документе еще раз подчеркивалось, что «религиозным центрам категорически запрещается организовывать какие-либо кружки и собрания» .
16 марта 1961 года вышло новое закрытое постановление Совета Министров СССР «Об усилении контроля за соблюдением законодательства о культах», в котором было вновь подчеркнуто, что духовенство не должно нарушать советские законы, в том числе касающиеся «привлечения и обучения религии детей, юношества, молодежи» .
Еще более усилил гонение на Церковь XXII съезд КПСС, состоявшийся в октябре 1961 года. На съезде Н. С. Хрущев неоднократно говорил о необходимости борьбы с религией. «Коммунистическое воспитание, – утверждал он, – предполагает освобождение сознания от религиозных предрассудков, которые все еще мешают отдельным советским людям полностью проявить свои творческие силы…». Им была высказана мысль о создании универсальной системы атеистического воздействия, «которая охватывала бы все слои и группы населения, предотвращала распространение религиозных воззрений». По мнению исследователя В. А. Алексеева, подобные установки на проведение «тотальной» атеистической работы противоречили принципам свободы совести, согласно которым быть верующим или атеистом – личное дело каждого человека. А это значит, что каждый человек волен сам определять для себя, пойти ли ему на атеистическое мероприятие, или на богослужение в храм .
На XXII съезде КПСС была принята новая программа, провозгласившая построение коммунизма за 20 лет. Граждане СССР должны были освободиться от «пережитков старого строя», в том числе и от «религиозных предрассудков».
Одними из первых после выхода новой программы пострадали духовные учебные заведения Русской Православной Церкви. Их количество с восьми семинарий и двух академий в 1958 году было сокращено до трех семинарий и двух академий на весь Советский Союз в 1964 году.
В 1962 году со стороны государства последовал ряд мер, направленных на сокращение религиозной обрядности среди населения. Прежде всего это касалось перевода духовенства на твердые оклады, что влекло за собой снижение числа совершаемых треб. Исполнение треб жестко контролировалось властями. Сведения о крещеных и венчавшихся людях заносились в специальные квитанции. Чтобы окрестить ребенка, необходимо было предоставить свидетельство о его рождении и паспорта родителей. Одним из необходимых условий крещения было также письменное согласие родителей и их присутствие при совершении таинства.
Однако следует сказать, что эти меры не дали ожидаемых результатов. По данным уполномоченного, процент крещеных детей по отношению к числу рожденных в 1962 году (только по Москве) составил 34,9% (в 1961 году – 43,6%); число венчаний к числу браков – 0,5% (в 1961 году – 0,7%); число отпеваний к случаям смерти – 35,9% (в 1961 году – 58,5%).
Новым в антирелигиозной кампании 1961–1962 годов стало появление специальных комиссий при районных и городских исполкомах, которые, помимо уполномоченных, должны были следили за соблюдением советского законодательства о культах. Они изучали контингент лиц, посещающих церковь, степень влияния религиозных общин и священнослужителей на молодежь и детей, записывали проповеди священников, выявляли молодых людей, стремившихся поступить в семинарии, следили за совершением религиозных обрядов, пресекали попытки крестить детей без согласия обоих родителей .
В антирелигиозную кампанию были вовлечены школьные учителя, они должны были вести атеистическую работу среди учащихся; врачи, на которых была возложена обязанность «предупреждения обряда крещения детей»; медицинские работники женских консультаций и детских поликлиник, которые проводили с будущими мамами лекции и беседы «о вреде обряда крещения», а также воспитательную работу с родителями, окрестившими своих детей и т.д.
Важным аспектом антирелигиозной кампании начала 60-х годов стало внедрение в жизнь советских людей новых гражданских праздников и безрелигиозных ритуалов. Так, Рождество предполагалось заменить «Новогодним карнавалом» и «Проводами зимы», Пасху – праздником «Музыкальная весна», Троицу – «Днем русской березки». Всю жизнь советского человека от рождения до смерти должны были сопровождать новые советские церемонии, совершаемые в торжественной обстановке: регистрация первичных браков и рождений, комсомольские свадьбы, вечера совершеннолетия, вручение паспорта подросткам, чествование ветеранов труда, проводы в Советскую Армию и на пенсию, 25-летие и 50-летие супружеской жизни, «гражданские панихиды», праздники Труда, Весны, Урожая и т.д.» .
2 октября 1962 года в Москве состоялось заседание Бюро МК КПСС «О состоянии и мерах улучшения атеистического воспитания населения области». На нем были намечены мероприятия по внедрению гражданских обрядов и улучшению работы ЗАГСов.
Уполномоченный Трушин докладывал, что в 1962 году почти во всех районных и городских ЗАГСах был введен ритуал бракосочетания по типу московских «Дворцов бракосочетаний». «Во многих городах, как например, в Химках, Кашире, Калининграде, Клину, Загорске, Егорьевске, Железнодорожном и др. ЗАГСы имеют приличные помещения и соответствующее оборудование», – отмечал докладчик .
В некоторых городах популяризацией новых гражданских обрядов занялись радио и местная печать. Например, в Дмитровской газете «Путь Ильича» от 3 декабря 1962 года в статье «Будьте счастливы», приводился пример того, как торжественно проходил обряд бракосочетания молодоженов:
17 молодых, сияющих, радостных пар поднялись второго декабря в большой зал городского Дворца культуры, где происходит регистрация браков. Всех их тепло встречает заведующая городским бюро ЗАГСа Татьяна Федоровна Шишкина. Молодые идут к столу по мягкой ковровой дорожке. В руках у них цветы. Женихи - в черных строгих костюмах, невесты - в белых платьях. Звучит музыка…
Несмотря на все усилия властей, в 1962–1963 годах безрелигиозные праздники и обряды не получили широкого распространения, за исключением разве что церемонии бракосочетания. «Если по внедрению гражданского обряда при бракосочетании уже делается многое, – констатирует московский уполномоченный, – то при рождении ребенка, при похоронах делается очень мало. К этому делу также следует приковать внимание общественности, что, безусловно, и эти гражданские обряды успешнее будут вытеснять религиозные обряды крещения и отпевания»
