Сухарики освященные в чугунке батюшки серафима. Саровские сухарики. Личные мотивы императора

Рядом с нательными крестами, свечами и литературой увидел небольшой пакетик с сухарями. Цена 32 рубля.
Сухари в церкви, как-то странно, подумал я и купил.

Этот продукт сделан в Серафимо-Дивеевском монастыре. Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский женский монастырь находится в Нижегородской области, в селе Дивеево. Хотя на вид это обычные сухари, упакованные в обычный пакет с зип замком, без указания даты производства и сроков годности, а также информации о составе, но на самом деле это не простые сухарики, а освящённые, сухариками из чугунка батюшки Серафима Саровского.

Сухарики я приобрёл и попробовал. Вкусные, никаких нареканий нет.
И всё-таки, мне стало непонятно, как сухарики могут быть освящены сухариками?
Вот, что мне удалось выяснить по этому поводу.
К преподомному Серафиму в его келью, расположенную в лесу, люди приходили издалека, многие успевали проголодаться. Заботясь о них, Серафим сушил в котелке сухарики из приносимого ему хлеба и раздавал приходящим.
Котелок сохранился. Сейчас в нём так же сушат сухарики и раздают для подкрепления. Естественно, что в чугунке батюшки Серафима сушится только часть сухариков, над которыми читается молитва, которые затем смешиваются с остальными (по принципу "капля святой воды освящает море").

Новая статья: сухарики серафима саровского и молитва на сайте сайт - во всех подробностях и деталях из множества источников, что удалось нам найти.

Хочу рассказать о чуде, которое недавно произошло со мной. Проснувшись, я почувствовала сильную боль в правом боку. Подумала, что опять начинается радикулит. Намазала мазью, одела, как обычно, повязку. Но к вечеру боль усилилась. Натирала, завязывала – ничто не помогало. Боль становилась невыносимой, надо было вызывать врача. Я понимала, что меня сразу же положат в больницу, а мне этого очень не хотелось. И я решила терпеть. Но день ото дня боль усиливалась, так что невозможно было ни лежать, ни сидеть, ни ходить. Есть и пить не хотелось. Я все-таки терпела, а утром и вечером, как обычно, молилась. Ночью на второй неделе боль стала такой, что сил терпеть уже не было. И я взмолилась: “Господи! Сил моих больше нет. Помоги!”

И тут же вспомнила о сухарике из Дивеева, освященном в котелке преподобного Серафима Саровского. Этот бережно хранимый котелок сейчас находится в алтаре церкви в Дивееве. Батюшка Серафим при жизни своей в благословение раздавал всем сухарики, которые имели целительную силу. И сейчас дивеевские монахини кладут сухарики в батюшкин котелок и потом раздают паломникам. А привезла сухарики в Клин одна верующая женщина, которая дала два сухарика моей соседке, а та один сухарик мне отдала.

И вот, вспомнив о нем, я насилу встала, нашла сухарик, отыскала молитву преподобному Серафиму, опустилась на колени, прочла ее три раза и попросила батюшку помочь мне. Взяла сухарик и съела половиночку. Легла и жду – что будет.

Вот тут и произошло со мной чудо. Я почувствовала, что как бы вишу сантиметрах в десяти от кровати и тяжести одеяла не чувствую. И боли нет. На глаза как бы черная тень легла, и я заснула.

Проснулась или очнулась от звонка в дверь. Встала, пошла, открыла дверь, пошла обратно – и тут только поняла, что боли почти нет. Через неделю боль совсем исчезла, будто ее и не было. Одновременно исчезла привычная боль от бедра до пятки в левой ноге. Так по молитве к Серафиму Саровскому я поправилась. В нашей Скорбященской церкви есть его икона. Я сразу и пошла к ней благодарить батюшку Серафима и Господа.

Благотворительный фонд «Правжизнь»
ОГРН 73445454523 ИНН 7726324509
© 2013-2017«Правжизнь»

Данный функционал находится на стадии разработки.

Саровские сухарики

1 августа по нов. ст. (а по старому это 19 июля) исполняется 255 лет со дня рождения преподобного Серафима Саровского, Чудотворца, - всенародно почитаемого старца, иноческий подвиг которого, поучения и наставления с любовью хранятся в каждой православной семье, во всяком православном сердце. И хотя православие отмечает даты кончины святых, как дату перехода в жизнь вечную, мы, по земному обыкновению, не можем пройти и мимо столь значительных численных величин, указывающих на дату рождения.

В жизни чудотворца, с 1754-го по 1833 гг., был краткий, но весьма значительный эпизод 1776-го года, когда 21-летний Прохор Исидорович Мошнин совершил паломничество в Киево-Печерскую лавру, где старец Досифей благословил и указал ему место, где он должен принять послушание и постриг, и этим местом была прозорливо названа Саровская пустынь.

Обратим внимание, что это был и год кончины «старца Досифея». Напомним, что под этим именем подвизалась в святой киевской обители (на Китаевой горе и в лавре на Дальних пещерах) Досифея Киевская (в миру - Дарья Тяпкина; 1721 - 25 сентября 1776), православная святая, почитаемая в лике преподобных.

Сделаем более точный акцент: благословение, данное преп. Досифеей молодому Прохору Мошнину, впоследствии Серафиму Саровскому (в детстве сильно хворавшему и выдюжившему лишь после того, как над ним пронесли Чудотворную икону Курской Коренной Богородицы «Знамение», а в отрочестве, как помним, упавшему с колокольни строящегося храма Сергия Радонежского), следует расценивать как провиденциальный акт духовной преемственности и напутствия. Для тех, кто знаком с житиями святых отцев, в этом нет ничего удивительного, можно сказать, это «норма святоотеческой жизни», да иначе и быть-то не может. Тем не менее такие пункты узнавания всегда озаряют нас, людей земных, радостью - именно даруя ощущение земной ретрансляции Святого Духа, указывают на всеединство Православия и нерасторжимость Русского Мира, пребывающего во Христе.

Нам, группе паломников-харьковчан, привелось поклониться св. мощам батюшки Серафима в Дивееве и пройтись по Богородичной канавке на Пасху 2003 г., можно сказать, почти накануне 100-летия прославления Преподобного.

Мы застали тогда Дивеевскую обитель в состоянии деловитого праздничного приуготовления.

Любимой иконой преподобного была Богоматерь Умиление. И сейчас главными в Троицком соборе Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря являются две большие иконы – о. Серафима, находящаяся сразу за ракой со святыми мощами преподобного, и симметричная ей – Умиление.

Именно колонну у этой иконы сподобились помыть наши женщины, с радостию откликнувшиеся на просьбу сестрицы-монахини, во исполнение батюшкина завета: помогать сестрам дивеевским.

В Преображенском же храме, кое-кем изустно именуемом «памятник непослушанию» (поскольку воздвигнут не на том месте, что указывал батюшка Серафим), мы получили сухарики, освященные в котелке Батюшки, том самом, из которого он потчевал знаменитыми сухариками приходивших к нему за вспомоществованием, прося получивших делиться ими со взыскующими спасения.

О сухариках (см. на снимке) рассказывал в своих записках и протоиерей Василий Садовский: батюшка Серафим взял у него платок и стал накладывать на него «из какой-то посудины» пригоршнями сухарики, которые были так необыкновенно белы, что рассказчик «с роду таких не видывал».

«Вот, у меня, батюшка, была Царица, так вот это после гостей-то осталось», – приговаривал Преподобный.

«Личико его до того сделалось божественно и весело, что и выразить невозможно!»

Надо ли говорить, с какой радостью и мы, уже в XXI веке, хрустели серафимовыми сухариками и с какой бережливостью везли их по домам, чтобы наделить родных и близких.

Дождались и вечерней службы в Троицком соборе. Большой храм всецело заполнился богомольцами. Солнечные лучи, упавшие на иконный лик Богородицы, высветляли и нашу радость: Христос воскресе!

Я стоял у раки Преподобного, в том приделе, где преобладали женщины, высокими голосами вторившие хору. Хор Троицкого храма силен, очень красив в звучании. Сестры поют профессионально и самозабвенно.

Преп. Серафим, за «совершенное самоуглубление в истины евангельские», был однажды во время литургии удостоен даже видения Господа в окружении Небесных Сил, а в пятидесятилетнем возрасте – непостижимого восхищения (подобно Ап. Павлу и св. Андрею юродивому) на Небеса. «Не знаю, с телом или кроме тела, Бог весть, сие непостижимо, – рассказывал батюшка одному иноку. – А о той радости и сладости небесной, которую я там вкушал, сказать тебе невозможно».

По окончании службы, когда народ потянулся к целованию креста, никак не умолкал одинокий, вызвавший у меня перехват дыхания, высокий, полный, чистый и какой-то необычный женский глас, «включенный» дивным пением хора и всем высоким строем службы, общим вдохновеньем. Кто-то пел и пел, а люди шли и шли ко кресту… Я протиснулся меж людьми в поиске поющей и обнаружил ее. Это была женщина неопределенного возраста, похоже, блаженненькая, в полосато-цветном теплом платке, некоем зипуне и онучах. Прислонясь полубоком к колонне и возведя очи горе, она повторяла и повторяла самую главную пасхальную фразу, которая и есть радость нашей земной жизни и упование. «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!»

Наутро я еще раз видел эту скиталицу – сидевшей на солнечном крылечке храма Рождества Богородицы и листавшей большую старую не то тетрадь, не то книгу, извлеченную из лоскутной торбы. Я с нежностью смотрел на нее, отделенный оградой решетки, мешавшей мне подойти, да и вряд ли подошел бы; что, что нам мешает приветить человека? Такт? Условности? А ведь надо было подойти и что-то дать ей – денежку, да и конфету, что-то вкусненькое, пасхальное. Я смотрел на нее и думал: се моя сестра. (Теперь пишу эти строки, и снова – горло перехватывает, как и тогда. Кто объяснит мне – отчего?) Отчего две кратчайшие сиюминутные встречи с человеком, которого я уже никогда не увижу и который так и не увидел меня, вдруг становятся и для меня такими значимыми? Не радение ли о Господе – эти слезы мои?

После службы, около 8 часов вечера, вослед за сестрицами мы пошли по Богородичной Канавке, где при жизни преп. Серафима являлась Приснодева. Один раз в сутки, предположительно в это время, Богородица навещает Дивеево, Свой четвертый земной удел.

Канавка, хранящая «стопочки Божьей Матери», начинается сразу за Преображенским храмом (отчего-то мне думается, что его однажды разберут по камушку и переставят на место, указанное батюшкой Серафимом; велик труд, ан куда теперь деваться, лучше исправить ошибку, тем более что дело сие немалое вполне посильно).

В начале Канавки стоит Распятие.

Теперь Канавка имеет тот вид, который завещал придать ей преп. Серафим.

Три десятины земли, полученные им от помещицы Веры Андреевны Посниковой, чтобы Мельничная обитель (учрежденная по слову батюшки рядом с «главной» – исключительно для девушек) могла вести хозяйство, батюшка Серафим по указанию Царицы Небесной велел сестрам, не строя никаких изгородей, обрыть канавкой в три аршина глубиной и три аршина шириной, и землю насыпать валиком наподобие изгороди. А чтобы вал не осыпался, засадить его крыжовником. Сестры батюшку слушали, но начинать работу медлили. И перед днем Святой Троицы 1829 г. батюшка Серафим чудесным образом явился сюда ночью и сам стал копать. Дежурившая сестра увидела его копающим канавку и позвала сестер с радостью, что их посетил старец. Те бросились к отцу Серафиму за благословением и поклонились ему до земли. Поднявшись с колен, они увидели, что преподобный Серафим исчез. Только вскопанная земля да оставленная лопата с мотыжкой свидетельствовали о его посещении. Будучи очевидицами явного чуда, сестры стали с усердием рыть канавку. Батюшка Серафим их торопил, говоря, чтобы они, невзирая на погоду, рыли хоть понемножку, но каждый день. И к концу батюшкиных земных дней – в течение двух с половиной лет – Канавка была вырыта.

А мы - отправились 1 мая вдоль Канавки парами, как велено, читая «Богородице, Дево, радуйся…» Рядом с нами шла группа паломников с большими иконами, в голос певшая молитву.

Странно идти по школьному двору, по территории которого сейчас проходит Канавка, видеть слоняющихся в выходной день школьников, безучастных и даже отчасти раздраженных жителей соседних домов. Воистину – два параллельных мира. С открытыми глазами, но словно не видя святынь близ жилищ своих, ходят вокруг эти странные люди. Как можно было вырасти здесь и не проникнуться духом сих мест?

Сегодня Канавка (см. на фото) усилиями сестер и паломниц приняла надлежащий вид, очищена, восстановлена.

Идти по пути, отмеренному по дивеевской земле поясочком Богородицы, примерно восемьсот метров. Где-то посередине, у большого дерева – остановка, краткий молебен.

По окончании хода – видим второе Распятие, в точности повторяющее начальное. Меж первым и вторым Распятиями остается пятидесятиметровый участок, который остался не пройденным тогда инокинями – посему Богородичная Канавка незамкнута. Канавка сия – «до Небес», и, по слову преподобного, антихрист ее «не перескочит», то есть все, кто будет хорониться внутри территории, обнимаемой Канавкою, спасутся от козней врага. Но как нам быть с оставшимся, незаконченным, уязвимым участком?

На ночлег мы уехали в красивую березовую рощу, на малюсенькое озерко – неподалеку от Дивеева. Какая-то компания неподалеку, на противоположной стороне озерца, шумно отмечала первомай. Буйное веселье соседей никак не соответствовало нашему душевному строю. Кто-то подумал вслух: а не пора ли гулякам домой? Через непродолжительное время налетел мощный, почти ураганный порыв ветра, сильно зашатавший верхушки высоких берез. Почти мгновенно пошел дождь. Оставив большой горящий костер, соседи бросились к машине и умчались. А дождь почти сразу прекратился.

Утром 2 мая я поднялся из палатки около шести часов. За ночь в подставленные посудины изобильно набежал березовый сок.

Слушая птиц, нельзя было не вспомнить старца Зосиму, наставника Алексея Карамазова: «. На всяк день и час, на всякую минуту ходи около себя и смотри за собой, чтоб образ твой был благолепен. Вот ты прошел мимо малого ребенка, прошел злобный со скверным словом, с гневливою душой; ты и не приметил, может, ребенка-то, а он видел тебя, и образ твой неприглядный и нечестивый, может, в его беззащитном сердечке остался. Ты и не знал сего, а может быть, ты уже тем в него семя бросил дурное, и возрастет оно, пожалуй, а все потому, что ты не уберегся пред дитятей, потому что любви осмотрительной, деятельной не воспитал в себе. Братья, любовь учительница, но нужно уметь ее приобрести, ибо она трудно приобретается, дорого покупается, долгою работой и через долгий срок, ибо не на мгновение лишь случайное надо любить, а на весь срок. А случайно-то и всяк полюбить может, и злодей полюбит. Юноша, брат мой, у птичек прощения просил: оно как бы и безсмысленно, а ведь правда, ибо все как океан, все течет и соприкасается, в одном месте тронешь, в другом конце мира отдается. Пусть безумие у птичек прощения просить, но ведь и птичкам было бы легче, и ребенку, и всякому животному около тебя, если бы ты сам был благолепнее, чем ты есть теперь, хоть на одну каплю да было бы. Все как океан, говорю вам. Тогда и птичкам стал бы молиться, всецелою любовию мучимый, как бы в восторге каком, и молить, чтоб и они грех твой отпустили тебе. Восторгом же сим дорожи, как бы ни казался он людям безсмысленным».

Эти строки, написанные Федором Достоевским, весьма родственны знаменитым словам преп. Серафима Саровского, прямо таки вырастают из них, как из малой семечки могучее древо: «Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя».

…Я умылся в озерке. Было ветрено, но солнечно. Может, это невыразимое и безмолвное состояние здешней природы навеяло тогда моему спутнику впечатление, которое он сформулировал позже: «…уверен, что на ночевке в березовой роще на берегу небольшого озера у Дивеева ощущался легкий ветерок от движения накидки Богородицы».

Отче Серафиме, моли Бога о нас!

Стоит наш батюшка на камушке,

Под кровом бора - как во храмушке.

Как столп, как крест, как Спас-на-кровушке.

Стоит наш батюшка, наш дедушка,

Приходит к дедушке медведушка

Сухарика отведать, хлебушка,

В ладошку влажный нос сует.

Ай, свиристят, щебечут, цвенькают

Пичуги! И пеньки с опеньками

Обсели, а бельчата спинками

У старцевых мелькают ног.

Пусть распрострилось семя змеево,

Крепчает дело лиходеево, -

Да диво дивное, Дивеево,

Намолено среди дорог.

А с дедушкою - Божья Матинка!

И, даром что спина горбатенька,

За грешников молися, батенька,

Господень умаляя гнев.

Когда б у старца Серафимушки

За всю за Русь достало силушки

Молиться, не смыкая крылушки -

Два века словно тыщу днев!

Где веют промыслы бесовския,

Там плачут ангелы Саровския.

Но живы серафимы русския,

Покров - их до поры таит.

Где стынет борушка-дубравушка.

Хоть нет того на свете камушка,

Да батюшка на нем - стоит.

Другие статьи этого автора

Другие статьи этого дня

Другие статьи по этой теме

Свидетельство о регистрации СМИ в Федеральной службе по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций Эл № ФС77-69161 от 29.03.2017 г. 18+

Сухарики из чугунка Серафима Саровского.

Отправлено: 20-12-2008 17:38

Ответить УдалитьВернуться Следующие (2) » Здравствуйте, Галина!

У меня к Вам вопрос. Что Вы знаете о сухариках Серафима Саровского? Вы там рядом с монастырем живете, можете у монахинь спросить, как правильно. А то мы в одном дневнике на эту тему рассуждали, и к единому мнению не пришли. Если можете, напишите свой комментарий в дневнике на это сообщение: http://www.liveinternet.ru/users/11. #BlCom498474242

Получила в личку такой вопрос от Дважды мама.

Но в днев Каклетка ответ не вставила (он закрыт). Пишу в пост, м.б и еще кому инфа пригодится.

В 1990 году, когда я только переселилась в Дивеево из Москвы, этот чугунок, принадлежавший о.Серафиме, хранился у матушки схимонахини Маргариты., Умерла в в 92 года, покоится рядом с Троицком собором. До того, когда она вновь стала насельницей в монастыре, я была у нее дома на ул. Лесной 12, и из этого чугуночка она угощала всех прихожан сухариками. В маленьком домике эта дивная старица жила с келейницей, очень скромно, В 89 году, когда я ее впервые увидела, она рассказывала много о бывшей жизни в монастыре до 28 года, потом их всех сослали в лагеря, (10 лет)!! провела мон. в тяжелых условиях, но от Христа не отреклась. В 90 -ом году матушке было лет под 80 и меня удивило то, что она нитку в иглу вставляла без очков. По бедности штопала свои чулки. А как она была рада когда я ей подарила 2 пары добротных черных чулок! Аж расцеловала и угостила сухариками из чугуночка.

Когда мат. Маргариту поселили в монастырь (это в 91 году), то более 40 святынек, сохраненных ею, перешли в пользование Сераф. Див. монастыря.

В этот чугунок помещают подготовленные сухарики. Сначала их подсушивают, нарезав из хлеба (размером 1на 1 см). Читается молитва. Потом все желающие могут или купить или получить во Славу Божию по неск. штучек. Они кажутся очень вкусными и если с верою их принимать, то могут помочь исцелиться. Но конечно же, главное, это ПРИЧАСТИЕ.

Ангела Вам Хранителя и заступничества батющки Сервфима, милые мои читатели.

На фото рака с мощами о. Серафиме.

Запись понравилась
0 Процитировали
0 Сохранили
- 0 Добавить в цитатник
- 0 Сохранить в ссылки

1 августа по нов. ст. (а по старому это 19 июля) исполняется 255 лет со дня рождения преподобного Серафима Саровского, Чудотворца, — всенародно почитаемого старца, иноческий подвиг которого, поучения и наставления с любовью хранятся в каждой православной семье, во всяком православном сердце. И хотя православие отмечает даты кончины святых, как дату перехода в жизнь вечную, мы, по земному обыкновению, не можем пройти и мимо столь значительных численных величин, указывающих на дату рождения.

Обратим внимание, что это был и год кончины «старца Досифея». Напомним, что под этим именем подвизалась в святой киевской обители (на Китаевой горе и в лавре на Дальних пещерах) Досифея Киевская (в миру — Дарья Тяпкина; 1721 — 25 сентября 1776), православная святая, почитаемая в лике преподобных.

Сделаем более точный акцент: благословение, данное преп. Досифеей молодому Прохору Мошнину, впоследствии Серафиму Саровскому (в детстве сильно хворавшему и выдюжившему лишь после того, как над ним пронесли Чудотворную икону Курской Коренной Богородицы «Знамение», а в отрочестве, как помним, упавшему с колокольни строящегося храма Сергия Радонежского), следует расценивать как провиденциальный акт духовной преемственности и напутствия. Для тех, кто знаком с житиями святых отцев, в этом нет ничего удивительного, можно сказать, это «норма святоотеческой жизни», да иначе и быть-то не может. Тем не менее такие пункты узнавания всегда озаряют нас, людей земных, радостью — именно даруя ощущение земной ретрансляции Святого Духа, указывают на всеединство Православия и нерасторжимость Русского Мира, пребывающего во Христе.

Мы застали тогда Дивеевскую обитель в состоянии деловитого праздничного приуготовления.

Любимой иконой преподобного была Богоматерь Умиление. И сейчас главными в Троицком соборе Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря являются две большие иконы - о. Серафима, находящаяся сразу за ракой со святыми мощами преподобного, и симметричная ей - Умиление.

«Вот, у меня, батюшка, была Царица, так вот это после гостей-то осталось», - приговаривал Преподобный.

«Личико его до того сделалось божественно и весело, что и выразить невозможно!»

Преп. Серафим, за «совершенное самоуглубление в истины евангельские», был однажды во время литургии удостоен даже видения Господа в окружении Небесных Сил, а в пятидесятилетнем возрасте - непостижимого восхищения (подобно Ап. Павлу и св. Андрею юродивому) на Небеса. «Не знаю, с телом или кроме тела, Бог весть, сие непостижимо, - рассказывал батюшка одному иноку. - А о той радости и сладости небесной, которую я там вкушал, сказать тебе невозможно».

Наутро я еще раз видел эту скиталицу - сидевшей на солнечном крылечке храма Рождества Богородицы и листавшей большую старую не то тетрадь, не то книгу, извлеченную из лоскутной торбы. Я с нежностью смотрел на нее, отделенный оградой решетки, мешавшей мне подойти, да и вряд ли подошел бы; что, что нам мешает приветить человека? Такт? Условности? А ведь надо было подойти и что-то дать ей - денежку, да и конфету, что-то вкусненькое, пасхальное. Я смотрел на нее и думал: се моя сестра. (Теперь пишу эти строки, и снова - горло перехватывает, как и тогда. Кто объяснит мне - отчего?) Отчего две кратчайшие сиюминутные встречи с человеком, которого я уже никогда не увижу и который так и не увидел меня, вдруг становятся и для меня такими значимыми? Не радение ли о Господе - эти слезы мои?

В начале Канавки стоит Распятие.

Теперь Канавка имеет тот вид, который завещал придать ей преп. Серафим.

Три десятины земли, полученные им от помещицы Веры Андреевны Посниковой, чтобы Мельничная обитель (учрежденная по слову батюшки рядом с «главной» - исключительно для девушек) могла вести хозяйство, батюшка Серафим по указанию Царицы Небесной велел сестрам, не строя никаких изгородей, обрыть канавкой в три аршина глубиной и три аршина шириной, и землю насыпать валиком наподобие изгороди. А чтобы вал не осыпался, засадить его крыжовником. Сестры батюшку слушали, но начинать работу медлили. И перед днем Святой Троицы 1829 г. батюшка Серафим чудесным образом явился сюда ночью и сам стал копать. Дежурившая сестра увидела его копающим канавку и позвала сестер с радостью, что их посетил старец. Те бросились к отцу Серафиму за благословением и поклонились ему до земли. Поднявшись с колен, они увидели, что преподобный Серафим исчез. Только вскопанная земля да оставленная лопата с мотыжкой свидетельствовали о его посещении. Будучи очевидицами явного чуда, сестры стали с усердием рыть канавку. Батюшка Серафим их торопил, говоря, чтобы они, невзирая на погоду, рыли хоть понемножку, но каждый день. И к концу батюшкиных земных дней - в течение двух с половиной лет - Канавка была вырыта.

А мы — отправились 1 мая вдоль Канавки парами, как велено, читая «Богородице, Дево, радуйся…» Рядом с нами шла группа паломников с большими иконами, в голос певшая молитву.

Странно идти по школьному двору, по территории которого сейчас проходит Канавка, видеть слоняющихся в выходной день школьников, безучастных и даже отчасти раздраженных жителей соседних домов. Воистину - два параллельных мира. С открытыми глазами, но словно не видя святынь близ жилищ своих, ходят вокруг эти странные люди. Как можно было вырасти здесь и не проникнуться духом сих мест?

Сегодня Канавка (см. на фото) усилиями сестер и паломниц приняла надлежащий вид, очищена, восстановлена.

Идти по пути, отмеренному по дивеевской земле поясочком Богородицы, примерно восемьсот метров. Где-то посередине, у большого дерева - остановка, краткий молебен.

По окончании хода - видим второе Распятие, в точности повторяющее начальное. Меж первым и вторым Распятиями остается пятидесятиметровый участок, который остался не пройденным тогда инокинями - посему Богородичная Канавка незамкнута. Канавка сия - «до Небес», и, по слову преподобного, антихрист ее «не перескочит», то есть все, кто будет хорониться внутри территории, обнимаемой Канавкою, спасутся от козней врага. Но как нам быть с оставшимся, незаконченным, уязвимым участком?

На ночлег мы уехали в красивую березовую рощу, на малюсенькое озерко - неподалеку от Дивеева. Какая-то компания неподалеку, на противоположной стороне озерца, шумно отмечала первомай. Буйное веселье соседей никак не соответствовало нашему душевному строю. Кто-то подумал вслух: а не пора ли гулякам домой? Через непродолжительное время налетел мощный, почти ураганный порыв ветра, сильно зашатавший верхушки высоких берез. Почти мгновенно пошел дождь. Оставив большой горящий костер, соседи бросились к машине и умчались. А дождь почти сразу прекратился.

Слушая птиц, нельзя было не вспомнить старца Зосиму, наставника Алексея Карамазова: «...На всяк день и час, на всякую минуту ходи около себя и смотри за собой, чтоб образ твой был благолепен. Вот ты прошел мимо малого ребенка, прошел злобный со скверным словом, с гневливою душой; ты и не приметил, может, ребенка-то, а он видел тебя, и образ твой неприглядный и нечестивый, может, в его беззащитном сердечке остался. Ты и не знал сего, а может быть, ты уже тем в него семя бросил дурное, и возрастет оно, пожалуй, а все потому, что ты не уберегся пред дитятей, потому что любви осмотрительной, деятельной не воспитал в себе. Братья, любовь учительница, но нужно уметь ее приобрести, ибо она трудно приобретается, дорого покупается, долгою работой и через долгий срок, ибо не на мгновение лишь случайное надо любить, а на весь срок. А случайно-то и всяк полюбить может, и злодей полюбит. Юноша, брат мой, у птичек прощения просил: оно как бы и безсмысленно, а ведь правда, ибо все как океан, все течет и соприкасается, в одном месте тронешь, в другом конце мира отдается. Пусть безумие у птичек прощения просить, но ведь и птичкам было бы легче, и ребенку, и всякому животному около тебя, если бы ты сам был благолепнее, чем ты есть теперь, хоть на одну каплю да было бы. Все как океан, говорю вам. Тогда и птичкам стал бы молиться, всецелою любовию мучимый, как бы в восторге каком, и молить, чтоб и они грех твой отпустили тебе. Восторгом же сим дорожи, как бы ни казался он людям безсмысленным».

Немало, правда?

Отче Серафиме, моли Бога о нас!

КАМУШЕК

Песенка калики

Стоит наш батюшка на камушке,

Под кровом бора — как во храмушке.

Как столп, как крест, как Спас-на-кровушке.

И «Богородицу» поет.

Стоит наш батюшка, наш дедушка,

Приходит к дедушке медведушка

Сухарика отведать, хлебушка,

В ладошку влажный нос сует.

Ай, свиристят, щебечут, цвенькают

Пичуги! И пеньки с опеньками

Обсели, а бельчата спинками

У старцевых мелькают ног.

Пусть распрострилось семя змеево,

Крепчает дело лиходеево, —

Да диво дивное, Дивеево,

Намолено среди дорог.

А с дедушкою — Божья Матинка!

И, даром что спина горбатенька,

За грешников молися, батенька,

Господень умаляя гнев.

Когда б у старца Серафимушки

За всю за Русь достало силушки

Молиться, не смыкая крылушки —

Два века словно тыщу днев!

Где веют промыслы бесовския,

Там плачут ангелы Саровския.

Но живы серафимы русския,

Покров — их до поры таит.

Повырастала снитка-травушка,

Где стынет борушка-дубравушка.

Хоть нет того на свете камушка,

Да батюшка на нем — стоит.

В ней, на самом деле, много хорошего. И прежде всего – человек она увлеченный. Правда, уж если увлекается, то со всей силой и энергией своей души. Увлекается так, что ничего почти не остается на остальную жизнь и на другие предметы бытия, которыми она увлекалась раньше. Увлечений она переменила достаточно, но последние годы, кажется, смогла остановиться, став новоначальной православной.

В православии, опять же, нашла она столько предметов для увлечения, что ее новая любовь держится много дольше обычных поветрий.

Начав регулярно ходить в храм, она быстро взбежала по карьерной лестнице нашей общины до почетной должности смотрительницы подсвечника слева от алтаря.

Ей очень быстро удалось разобраться в последовательности и правильном порядке поведения в храме во время богослужений.

Когда я оказываюсь рядом с ней, то слышу, как она шепотом раздает указания другим прихожанам:

– Сейчас надо встать! Евангелие же!

Нравятся ей и всякие чудесные предметы, которые время от времени появляются в церковной лавке. Как-то встретив меня на проселочной дороге у нашего дома (мы с ней соседи), она воскликнула:

– Сухарики! Тебе нужны сухарики!

Я удивился:

– Сухарики, освященные на мощах! Нам привезли! Помогают от всего желудочного! У тебя ж желудочное.

– Да, – киваю я. – Желудочное у меня.

– Вот перед едой один-два съедаешь. Главное, с молитвой.

– Понял, – говорю, – а сами сухарики, без молитвы, не помогут?

– Нет! Без молитвы ничего не поможет!

– Понятно. А молитва без сухариков?

Она смотрит на меня.

– Я тебе говорю… сухарики освящены на мощах… – она называет почитаемого святого. – Чего тут непонятного?

Я опять киваю. Все понятно. И главное, логично.

Она еще очень по-женски интересная. В ее сорок с небольшим лет ей даже краситься особо не надо. Ну, она и не красится. Знакомы мы с ней и ее мужем давно, живем рядом. А последние годы посещаем один и тот же храм. Иногда я из вежливости интересуюсь их делами. Но ей, видимо, не хочется рассказывать про мужа, а про дочку я и так все знаю. Она всегда при ней.

Зато любит сообщать мне важные духовные открытия:

– Есть в Дивеево канавка Пресвятой Богородицы, по ней надо ходить и читать «Богородице Дево, радуйся» сто пятьдесят раз!

– И что тогда случится?

– Благодать же! Всякие чудеса бывают!

– Надо же.

– Надо бы поехать, да где уж. С нашими-то заработками.

– Ничего, – говорю, – вы попробуйте дома Богородицу призвать так же. Может, Она и без канавки вас посетит благодатью?

– Эх! Вот же кому-то счастье – жить рядом с Дивеево!

На наше с ней добрососедское общение никакие споры не влияют. Она считает меня недостаточно ревностным христианином, и я с ней каждый раз соглашаюсь. Я же не всегда удерживаюсь от неудобных для нее вопросов. Вот так недавно, где-то с месяц назад, после Литургии я слышу, как она рассказывает другим прихожанкам:

– …И вот нашли могилку-то, матушки игуменьи Агафьи Суворовой. Внучка полководца! А прожила она сто пятьдесят лет! Вот чудо-то!

Бабульки вторят ей:

– Ох, чудо.

– Игуменьи, они ведь святой жизни. Вот и ссудил Господь долголетием!

Я не выдерживаю и подхожу-таки к ним. Всегда потом жалею, что ввязался.

– Тоже видел это чудо в интернете, – говорю, – но не понял, почему в родословной, которая вполне доступна, у Александра Суворова нет такой внучки? Может, забыли или пропустили.

Она смотрит на меня с недоверием и досадой.

– Хорошо, – продолжаю я, хотя понимаю, что не надо бы, – хорошо, пусть так. И хотя фото с крестом выглядит как фейк…

– Что? – спрашивает меня бабуля, поправляя платок.

– Как подделка, – поясняю я, – но пусть будет так, пусть это настоящее.

– Да. Так скажите, в чем тут чудо? Ну, прожила некая игуменья сто пятьдесят лет. Ну, не спешили ее забрать на тот свет. Может, исполняла она важную миссию, а может, ждал Господь и долго терпел. В чем здесь чудо?

– А сто пятьдесят лет – не чудо ли?!

– Земной жизни Спасителя было тридцать три года. А он наш Бог. Святые Вера, Надежда, Любовь были совсем детьми… и почему мне восхищаться от ста пятидесяти лет какой-то игуменьи?

– Ведь чудо же!

И вдруг меня поддерживает высокий солидный мужчина, регент Василий. Он подошел незаметно и, видимо, слушал наш спор.

– Да. А настоящее чудо произошло только что в храме, – говорит он басом.

Бабульки и моя соседка, язвительно посмотрев на меня, не верящего в чудеса, устремляют все внимание к нему.

– Какое? Какое?!

– Литургия! – отвечает наш регент. – Только что, при вас, вино и хлеб превратились в Плоть и Кровь Христову. Вот чудо, свидетелями которого мы с вами были! А вы все про бабульку какую-то из интернета! Нужна она вам?

И все-таки мы дружим с моей соседкой. Она жалуется мне на мужа, когда мы бредем домой из храма. Жалуется, что он всегда злой и невоцерковленный. Что не понимает ничего, даже самого элементарного, в ее тонком православном устройстве.

– Может, вы с ним поговорите, как мужчина с мужчиной?

Я обещаю поговорить. Кроме всего прочего, мне это выгодно. Ее муж – отличный непьющий сантехник. Что само по себе в нашем поселке редкость. И в понедельник он как раз должен прийти ко мне, посмотреть текущую раковину. Починив раковину и перед тем, как приступить к подключению посудомоечной машины, он делает перекур, выйдя и присев на пороге моего дома. Я сажусь рядом.

– Как дела, как супруга?

– Да все нормально.

– Это хорошо. Хорошо, когда супруга верующая. В храм ходит, – пытаюсь свернуть я на нужную тему. – Вот у меня жена тоже верующая…

– И как? Все нормально?

– Да, – отвечаю я, точно так же, как он, и чувствую, что моя попытка спровоцировать разговор проваливается. Не болтуны мы с ним. – Все нормально.

Но он сам приходит мне на помощь.

– Чего тут хорошего. Когда только о вере? – он спотыкается на этом вопросе, потому что наслышан, что мы с супругой ходим в храм. – Ну, в смысле, хорошо, конечно. Православная жена гулять не будет… но…

Он замолкает.

– Что «но»?

Он явно преодолевает смущение.

– Им ведь ничего нельзя.

– В смысле?

– Ну, вот сейчас пост. Я тоже пощусь. Но ведь и это нельзя…

– Что нельзя-то?

– Ну, – он подбирает слова. – Близость нельзя. И не только в пост нельзя. В среду нельзя, в пятницу нельзя, в субботу с воскресеньем тоже. Только и думаешь, как правильный день поймать, и чтобы она не сильно в этот день устала…

– Пост – важная вещь, – говорю я, понимая, что мне сейчас придется вспоминать все, что я знаю о телесном и духовном посте, и что-то мямлить по этому поводу.

– Да я знаю! – вдруг говорит он. – Я и сам пощусь!

– Как? Почему? Вы же в храм не ходите, вроде супруга говорила, что не верите.

– Ну, я верю в душе. А пощусь из любви, – он смущается. – Ну, они не едят, и я. Жена с тещей. И я из любви к ней не ем. Чего мясом-то их мучить.

Он постится из-за любви. Какой прекрасный пример.

– Что ж, – говорю я, – в душе верить и любить ближних очень хорошо. Но ведь надо и жизнь исправить. Знаете, я уверен, что Бог вам поможет в ваших проблемах. Если вы тоже обратитесь к Нему. Сходите на исповедь. И расскажите священнику нашему о проблемах заодно.

– Как это?

– Да вот так. Дома есть книжки, как подготовиться к исповеди?

– Вот уж чего полно. Книжек у нас о вере много. Я посмотрю.

– Ну и хорошо. Только вот я вам одну вещь посоветую. Вы батюшке, как будете исповедоваться, расскажите, что в пост приходится подолгу воздерживаться, и что у вас возникают блудные помыслы.

– Ну, когда долго ничего с супругой нет, и других женщин видите…

– А, это… – он опять смущается. – Ну да. Бывает. Хочется из штанов выпрыгнуть.

– Вот это и расскажите. Но не так, а скажите – блудные помыслы.

– Хорошо, – он молчит. – Знаете, я попробую.

Я уже знаю, что да, он попробует. И даже знаю приблизительно, что будет дальше. И что скажет наш батюшка…

Через неделю он опять у меня, теперь меняет проржавевшую трубу во дворе. Смотрит на меня радостно.

– Получилось!

– Что? Труба нам очень нужна. Жена цветы посадила. Полив необходим.

– Да это понятно! Я про исповедь! Получилось! Все подействовало. Батюшка мне сказал, что нужно по согласию! И что супруги не должны отказывать друг другу.

– Вы уж не отказывайте!

– Я – нет! Никогда.

Мы оба улыбаемся.

– Исповедь и Причастие – настоящие чудеса. Вы приходите, – говорю, и по его взгляду чувствую: придет.

Действительно, на следующей неделе встречаемся в храме. Он один, без жены.

После службы спрашиваю:

– Что с супругой?

– Немножко приболела. Ничего. Простуда. Привет вам передавала. Очень рада, что мы подружились.

– И ей передавайте. Я тоже рад.

Он вдруг лезет в карман. Достает пакетик. В нем сухарики.

– Велела вам отдать. Помогает от всего желудочного.

Я благодарю и убираю сухарики в карман. В этой женщине, его жене, на самом деле, много хорошего.

Село Дивеево, по свидетельствам историков. образовалось в середине шестнадцатого века. а если точней, то в 1559 году.

Версий происхождения названия этого села, немало, но наибольшее распространение, получила версия, что так звали первого владельца этого села-мурза-ногаец Дивей. Потомки этого мурзы приняли православие в конце семнадцатого века и получили фамилию-Дивеевы.

1) Троицкий собор Серафимо-Дивеевского монастыря.

Построен Мельгуновой Агафьей Семеновной(странницей), освящен в тысяча семьсот семьдесят втором году. Позже, эта самая, Агафья, решила основать здесь общину и в этом ей помогла помещица Жданова, которая подарила ей тысячу триста сажен земли.

2)Спасо-преображенский собор.

Серафим Саровский сказал в свое время, что имеющаяся здесь Канавка Божьей Матери, это одна из святынь Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского женского монастыря, является именно тем местом, которое не сможет преодолеть антихрист в последние времена. Вообще, здесь в Дивеево, все дышит святостью, и православный человек непременно должен здесь побывать.

Первое. что Вы привезете отсюда, будет не материальным. Вы привезете новый, чистый взгляд на жизнь и людей. Но кроме этого, паломники привозят и много другого.

Здесь можно купить иконы, которые пропитаны духом святости и будут эту святость хранить в Вашем доме. Еще одна святыня-это земля с той самой канавки Богородицы, она тоже несет в себе святость. Пакетики, или баночки для земли, желательно взять с собой заранее, прямо на месте их не достать. Они есть в продаже, в церковной лавке при входе в монастырь, но очередь из паломников здесь приличная и стоять придется долго. Эту землю, паломники, используют для очищения своих жилищ "от бесов", если даже очень небольшое количество этой земли, смешать с речным песком, например. то эта духовная смесь приобретет благодать и святость. Хотя все-равно придется стоять, потому-что редкие посетители Дивеево не бывают в этой лавке. Кстати, напротив лавочки есть окошечко в стене, где наливают лампадное масло, его тоже можно привезти оттуда, оно также святое. Здесь все пропитано святостью! Это масло особенное-оно освящено на мощах Серафима САровского и на мощах святых Дивеевских матушек. Есть поверье, что если каплю этого масла, добавить в любое другое, то все масло будет благодатным.

В небольшой деревянной часовне, которая носит имя Святого Серафима, Вы можете получить сухарики. Это сухари из ржаного хлеба, они являются проявлением памяти о Серафиме Саровском(опять же по преданию, он, в свое время, давал такие сухарики, всем, кто приходил к нему, причем, количество могло быть разным, он смотрел сам, сколько выдать). Они, сухарики, также освящены. Их святят в чугунке, в котором Серафим готовил себе еду. Нельзя сказать однозначно, самовнушение это, или на самом деле так, но есть свидетельства, что некоторые паломники, привезя эти сухарики домой, при помощи них, получили избавление от недугов. И хотя сухарики раздаются здесь бесплатно, если у Вас есть желание, то Вы можете оставить пожертвование, здесь же, есть ящик для них. Кстати, земля из канавки, находится за часовней. Здесь земляная насыпь, и служители всегда просят паломников брать этой земли немного, чтобы хватило на всех.

Кроме всего прочего, здесь можно купить замечательную книгу "Летопись". вообще приобрести здесь можно множество самых разных сувениров и памятных вещей. Лавчонок здесь хватает, в них можно приобрести крестики, камешки с изображением Серафима Саровского. Недалеко от святого места есть рынок, где можно также купить много всякой сувенирной продукции. Вы непременно поймете, что можете с собой привезти, сам Божий дух Вам подскажет.